Вернуться в осень - 2.

Парень выполнил задание. Он взорвал шлюз и отключил генератор – центральная система охраны не работала. Но заработали другие… Из нижних коллекторов ушла вода и, замершие на последнем крике терпения, годами ждавшие этого люди – кинулись к мокрым стенам. Прямо на шквальный огонь сторонних пулеметных турелей, которые перекрыли путь боковыми прицельными секторами. Заваливая коридоры телами, криками и стонами, и обильно перемешивая сырость с кровью… Это был страшный день. Прорвались совсем немногие – они уже не могли ничего выполнить, взятые в кольцо поднятыми по тревоге Доммскими родерами. Но пробивались до конца – с одной только целью. Выручить парня. «Кроты», в отличие от давно замкнутых равнодушных жителей, никогда не бросали в беде своих. Пусть даже и ценой множества других жизней…

– Тихо, – доктор остановился у пересечения следующей трубы и заглянул внутрь. Потом включил фонарь и поводил им в воздухе – вдали в темноте несколько раз мигнул ответный огонек. Доктор кивнул головой и нырнул в темноту. – Пошли…

Листок вздохнул и послушно нагнулся…

И, естественно, все далеко не закончилось этим. За одной огромной бедой заторопились другие… Сразу после проваленной операции начался шквал повальных обысков, рейдов, погромов и арестов. Доммская подпольная сеть прекратила свое существование почти сразу. Следом пошли другие. Заработала и начала набирать обороты вся чудовищная машина глобального поиска и уничтожения. Стоны поднятых ночью с постелей избитых людей, рыдание женщин и плач детей, разгромленных домов и разбросанных по улицам домашних вещей – фон повальной беды – наводнил все прибрежные города и поселки. А по катакомбам, шахтам и канализационным коллекторам рыскали специальные отряды моргов с собаками. Не живыми собаками…

– Здравствуйте, – Листок поводил фонарем слева направо – в тесной трубе им навстречу поднялись люди. – Сколько вас?

– Двадцать шесть человек, не считая детей, – вперед выступил плотный пожилой мужчина, наверное, старший. – У нас есть свое оружие.

Листок опять вздохнул. Уставшие лица, воспаленные моргающие глаза, мешочки и узелки за спинами, небритая щетина у мужчин, и грязные разводы от слез у женщин – внизу выглядывают любопытные мордочки детей… Некоторые сжимали в руках винтовки. Они проделали долгий путь. И искренне верили, что не зря…

– Хорошо, – он обернулся назад, к другу: – Проводи их на запасную базу, доктор. И скажи, чтоб накормили.

– Конечно, – маленький доктор призывно махнул рукой: – За мной. По одному, здесь тесно…

Те, кто успел уйти и выжить – потянулись к своим. В те места, куда еще не успела добраться глобальная подавляющая машина глубоких рейдов и погромов. Тайными дорогами и тропами, огибая опасные просматриваемые пустоши и сканируемые моргами леса, они пробирались в другие города и поселки, заставляя опасно накаляться и без этого натянутую до предела обстановку глубоко затаившегося, чуть дышащего подполья…

– А вы откуда? – Листок удивленно оглядел последних, держащихся несколько обособленно – профессиональный взгляд сразу выделил какое-то несоответствие. Кажется семья, высокий загорелый муж и печальная жена, за ними спрятался испуганный маленький мальчик. – Вы тоже из Огневицы?

– Оттуда, – кивнул головой старший – он терпеливо ждал, пока мимо пройдут все остальные. – Только не из наших. Это Оггиен, его все у нас знают, он кузнец, из города…

– Понятно. Только странно, что семья. Что встали? Не задерживайтесь, – Листок задумчиво сощурился им в спины, привычно теребя рукой подбородок…

Это был уже шестой случай. И это, хоть и оказалось полной неожиданностью для всех – все-таки говорило о тенденции. К ним потихоньку потянулись люди… Простые люди. Простые, «замкнутые равнодушные» жители городов. До этого – не желавшие даже слышать о «кротах», и приходивших вместе с ними проблемах. Самые обычные простые люди… Иногда даже, несмотря на запрет «Затворы», объединявшиеся в семьи.

Печально-кровавая проваленная операция, нескончаемо увеличивающаяся волна арестов, погромов и бед – как будто затронула и колыхнула людей. Как будто порвала какую-то ниточку, которая столетиями удерживала на глазах у людей – какие-то специально поставленные шоры.

Нельзя недооценивать людей. Нельзя думать о всех – плохо. Но обстановка выходила из-под контроля. Никак не получалось глубоко затаиться и переждать. Хоть победное возмездие, и свирепость властителей, моргов, родеров и босков – и достигла наивысшего предела…

* * * * * *

– Да… Одни камни, – Сергей остановил коня на взгорке и, прикрыв глаза от солнца, привычно осматривал местность. – Даже взгляду не за что зацепиться…

– Поэтому ее и называют «каменной»… – Аника с девушкой тоже придержали лошадей рядом – парень начал поправлять постоянно съезжающий на бок, мокрый от пота, мешок. – Горцы говорят: однажды, более тысячи лет назад – здесь столкнулись между собой великаны Гефокол и Арзарей…