Вернуться в осень

Он смотрел на колодец, и в глазах все двоилось и расплывалось. Он когда-то потерял все. Все, что у него было, все, что составляло основу его жизни, его счастья. Все… Это не передать словами, словами скупого человеческого языка, это нельзя описать и рассказать. Это можно только почувствовать…

Ему повезло – он нашел это все опять. Все, и даже больше того – о чем можно только мечтать, о чем даже трудно мечтать… Когда все стало образовываться, когда он стал на пороге жизни, счастливой жизни… Когда он опять почувствовал свое сердце, почувствовал радость, любовь и счастье… Когда он обрел семью, настоящую семью с настоящей любовью, настоящую свою половинку – Жену, и вот теперь Дочь… И начал что-то понимать, что это: все это – их отношения, их взаимная любовь, терпение и уступки друг другу являются частичкой чего-то большого, чего-то такого, что в конце концов сможет победить Рох… Когда он встал почти на пороге понимания… Боже, как это несправедливо.

Он стоял и смотрел, смотрел и стоял – уставившись неподвижным взором в одну точку. Перед глазами мелькали воспоминания…

Эния… Эния с тяжелой испариной пота на лбу – в лесу у костра. Уже тогда смотрит на него внимательными глазами, уже тогда что-то в нем ищет и пытается узнать… Эния в амфитеатре – поднимается с пола, опираясь на скамейку, и тоже смотрит на него; да так смотрит, что кажется – весь мир погружается в ее глаза… Эния на фоне леса – уставшая, вся в дорожной пыли, глаза сверкают – требует и просит… Эния у реки – обнимает его и плачет… Эния в замке… Эния в дубовом парке… Эния, Эния, Эния… «Я нашел твою дочь, солнышко ясное, я нашел НАШУ дочь. Я еще совсем не знаю ее, и уже очень знаю, и уже очень и очень люблю… Пускай моя любовь всегда будет с вами, девочки мои, всегда – как и с Ленкой, и Сашей, и Машей… Какой же я все-таки богатый. Как же у меня много всего!»

Он вздохнул и посмотрел на выход – в сторону лестницы. «Они ждут меня. Они смеются и думают, что все закончено. Что теперь все. Что теперь ничто меня не сдерживает. Что путь четкий и ясный, как бы я ни старался отвертеться в сторону, как бы я ни старался избежать его. Величественный Ночной Магром…

Эх ты, Асмодей Асмодей… Ты думаешь, что определила все. Ты думаешь, что все взвесила и расставила все точки над «i». Ты думаешь, что хорошо знаешь людей…»

Сергей сделал глубокий вдох, потом еще один, потом еще… Затем выхватил меч и взбежал по ступеням наверх. «Мне придется тебя разочаровать, демон ночи, очень сильно разочаровать. Ибо ты не понимаешь главного: настоящая семья и настоящая любовь не теряются вместе с разлукой, не умирают и не уходят. Пусть даже и разлука эта – навсегда. Но и любовь – тоже навсегда. Ты даже не представляешь, какой я богатый! Как много я имею сейчас всего! Ты думаешь, я захочу это терять? Вряд ли ты поймешь когда-нибудь это…»

Твари наверху ждали. Земля перед входом была просто испещрена разложенными усами. Он сразу кинулся в бой…

Это был не бой. Это было торжество! Торжество победы правильного решения. Торжество – хоть и печального, но не истязаемого совестью сердца. Торжество победы человека, победы над самим собой…

Он бил, уворачивался, смеялся, запрыгивал на спины, кувыркался под ногами и снова бил и приветственно кричал прибывающим новым тварям. Твари пытались его схватить, твари пытались его прижать и запутать – среди них не было тарантулов, тенетников, скорпионов и даже медлительных крабов – тех, которые убивают сразу. Магром хотел его взять живым. А он смеялся и дрался, дрался и смеялся. Пока на поляне не стало трудно двигаться из-за огромных мертвых тел и пока не начали уставать руки. И как только почувствовал, что уже все, что уже конец, что он на пределе сил, то разбежался и прыгнул вниз. В дрожащее марево бездонного разлома…

Воздух потряс торжествующий крик – он не хотел в этот момент пускать в сердце печаль. Но крик оборвался – вряд ли кто-то успел бы заметить, как в клубах горячего пара внезапно пропал человек… Так и не успев достигнуть дна.

– Сережа?

– Лена? Это ты? Почему так темно, я ничего не вижу.

– Еще рано быть свету. Ты молодец, Сережа. Я знала это, я всегда знала и верила в тебя.

– Только от этого не легче, Ленка…

– Да, Сережа. Но по-другому и не может быть.

– Почему? Ну почему, а? Почему так тяжело и горько…

– А как ты хотел, Сереженька? Чтобы легко и радостно? Тогда это не будет подвигом.

– При чем здесь подвиг, Лена…

– При том, хороший мой. Человек познается по тому, какие поступки он совершает и от чего может отказаться во имя добра. Согласись, броситься в реку и вытащить девушку, если ты хороший пловец, совсем не подвиг. Для тебя лично. И махать мечом, и убивать пауков тебе легче, чем любому из жителей Шеола. И даже прыгнуть к гоблину – человеку, который ищет смерти – совсем не заслуга. Каждый человек индивидуален, и с общими критериями к поступкам подходить нельзя. Для кого-то бросить курить – гораздо труднее, чем броситься грудью на амбразуру. Или просто отказаться от утреннего кофе, или отдать нуждающемуся последние деньги…

– Мне совсем не до философии, Лена. Прости…