Вернуться в осень. Книга вторая

Народ внимал. Внимал и тихо вздыхал. Надо же, Его величество, король Ангурд Ассанский… Погиб, как герой, защищая простых жителей Брахма-Гута. Их король. Они любили своего короля… Наследница трона – его внучка, Радария Ассанская, дочь принцессы Эния и Командора Анта. Их принцессы. И того самого Командора… Регент, до ее совершеннолетия, – принцесса Илламия. Это естественно, старшая дочь…

Народ вздыхал и внимал. Это ж надо, перемен-то сколько… Но все печали как-то меркли перед главной радостью – наши возвращаются. С победой…

– Так-с… – королевский гонец поправил на носу пенсне и переложил несколько листков в руках, потом опять поднял голову и усилил голос: – Налог на землю снижается до минимальной квоты! Продажа леса и камня для домов – оговариваются отдельно, с местным управлением, но для нуждающихся – не выше установленной нормы! Местное управление, – он обернулся и глянул на барона. – Должно проверить и составить перечень нуждающихся… – барон понимающе кивнул головой, гонец опять обернулся к толпе: – Снижается налог на продажу мяса и рыбы, и устанавливается предельно-допустимая цена, в зависимости от места и качества. Что же касается охоты на пушного зверя, и особо важных пород…

Вдалеке, с краю площади, вдруг стал нарастать непонятный гул – многие в толпе обернулись и посмотрели назад. Гонец недовольно поднял лицо. Где-то там, за головами людей, донеслись возмущения: «Стыд и срам-то какой… Как только совести хватило… Еще и людям в глаза смотрят… Если сынок такой, то и семейка вся эта, яблоко от яблоньки… Перед посланником самого короля… Прекратите, что они вам сделали? Мы же все давно знаем, вместе живем…»

«Это, наверное, Олди прибыли, – вполголоса сказал сзади барон Махаом. – Та самая семья, которую вы просили обязательно присутствовать…» Гонец понимающе кивнул и поднял руку:

– Тихо!!! Люди, внимание!!! Их сюда вызвали специально…

Всплески недовольств унялись, толпа напряженно притихла.

– Пропустите сюда, ближе!

Народ неторопливо расступился, исподлобья оглядываясь назад. Но среди множества злых взглядов находилось и немало сочувствующих – семью Олди знали в городе с незапамятных времен. Старик медленно шел, ни на кого не глядя, и высоко вскинув чуть вздрагивающий подбородок, – он изо всех сил старался себя держать в руках. Рядом, сгрудившись тесной толпой, не отставали его супруга и невестка, вместе с детьми. Гука и Люка, принарядившиеся, в белых сорочках, настороженно зыркали глазками по сторонам…

Гонец подождал, пока они не остановились рядом, потом перетряс листки в руках, нашел нужный и поднял голову:

– Внимание, жители Ишемира! Указом короля Ассаны, от такого-то числа такого-то месяца… – он сделал секундную паузу, окинув взглядом людей. – Нивер Олди объявляется под законом… – в толпе сразу наступила мертвая тишина. Гонец поправил на носу пенсне. – За геройство и отвагу перед Шеолом, за ДОКАЗАННУЮ преданность короне – с него снимаются все обвинения…

«Личным Указом самого короля?!!» – у народа раскрылись рты. В воздухе раздался неожиданный вскрик – невестка Олди начала медленно оседать на руки подхвативших ее отца и матери. Люди ошарашено молчали. Тетя Дора вполголоса что-то ласково шептала, чуть ли не убаюкивая девушку, старик обернулся к гонцу и свободной рукой вытер глаза: «Все в порядке, прошу вас, не обращайте внимания…»

– …Нивер Олди, – продолжил гонец, опять склонившись к листку, – уже более двух лет верой и правдой служит лично Ее высочеству, принцессе Энии Ассанской и Командору лорду Анту. И являясь капитаном стражи, – неоднократно доказывал верность Богу, и возвеличивал славное имя не только своего королевства, но и всего Шеола…

Толпа изумленно слушала. Слушала и внимала. И среди опешивших глаз все больше и больше появлялось моргающе-радостных, и удивленно-улыбчивых…

– …Так же, Указом магистра Белого ордена, – раздавался монотонный голос, среди повальной тишины. – Нивер Олди больше не является отлученным, и причисляется к лону церкви. Указ магистра Белого ордена, заверенный эдитором Ассаны Иллом Гушаром, от такого-то числа, такого-то года…

Где-то далеко лаяли собаки, потом донеслось обиженное мычанье чьей-то коровы. Кто-то сипло кашлянул, кто-то шумно выдохнул воздух. Люди заворожено молчали, не спуская с гонца увеличено-кругло-моргающих глаз. Первой общее мнение, как и всегда в подобных случаях, выразила детская непосредственность. Так же, как и всегда, не согласная с привычкой взрослых мучиться непонятными комплексами, стоять истуканами, и затягивать решение всем уже понятных вещей…

– Привет! – приветливые глазки маленькой девчушки из толпы перебежали с Гука на Люка. – Вы еще не видели моего зеленого медведя? Как же можно, уже вся улица ходила… Показать?

Братья по очереди настороженно кивнули, среди поднимающегося в толпе гула, и тогда она толкнула локтем высокого загорелого мальчишку рядом. Тот недовольно цыкнул на нее, но тут же улыбнулся ребятам:

– А у меня – настоящий лук, и стрелы…