Вернуться в осень

Люди всегда любили о себе слышать, читать и смотреть такое, где человечество побеждает. Оно побеждает природу, оно побеждает другие — плохие человечества и разумы, оно разгрызает — своим упорством и своей находчивостью — гранит науки, открывает неразрешимые тайны вещества и секреты новых энергий, строит космические корабли и летит к звездам, вскрывая по дороге пологи тайн мироздания… Человечество любит быть сильным, смелым, решительным и упорным. Человечество всегда и везде в конце концов сметает на своем пути преграды и находит разгадки самых трудных решений. Оно само — это прогресс. И эволюция. «Человек — это звучит гордо…» — как сказал один из очень известных классиков.

Вот и попробуй объяснить этому человечеству, что, может быть, все совсем по-другому? Что, может быть, все совсем наоборот? Что, может быть, все его заслуги, научные достижения и разгадки тайн — от Коперника, Эдисона и до Эйнштейна — совсем не его заслуга? Что, может быть, это просто добрые подсказки свыше — конечно, людям неординарного ума — в надежде на правильное понимание и применение? И, может быть, всю его историю — историю многих тысяч лет — добрая рука пыталась его направить на правильный путь, а оно только огрызалось, бахвалилось, самоистреблялось, падало и превозносилось? М-да, кому хочется это слышать… Так, стоп. Ой…

Сергей резко замер — в неудобной позе, с приподнятой ногой. Из-за выступающего высокого корня прямо на него смотрело восемь немигающих глаз. Совсем рядом — буквально в нескольких метрах. Каракурт, елки-палки, каракурт, вот же холера. Как же я тебя не заметил… Это была небольшая разновидность членистой твари — величиной не больше собаки. Но они никогда не нападали поодиночке. И были ядовиты…

Спокойно, маленький мой, тихо… Сергей очень медленно поставил ногу на место и выпрямился, потом осторожно поднял глаза вверх. Стволы нескольких ближайших деревьев были просто усыпаны неподвижно замершими глазами и пересекающимися ногами. Вот же чума…

Он согнул в колене одну ногу, сделал очень медленный шаг назад. Никто не пошевелился. Потом так же осторожно — другой. Паук под деревом распрямился на своих раскинутых ногах — тонкие усы поднялись с земли. Заметил, холера, он его видит. Значит — капут. Выход один…

Сергей резко рванул с места назад и немного вбок, в сторону мрак-шахты, успев заметить краем глаза, как все деревья сзади пришли в движение. Воздух засвистел в ушах, туман по бокам слился в неразделимые полосы, но сзади нарастало шелестящее перестукивание сотен быстрых и прытких ног. Вот так спринт, елки-палки, только бы успеть… Спереди разинула пасть какая-то канава — он с ходу перескочил через нее и, выдавливая все силы, чтобы не снизить темп, стал взбираться на покатый склон небольшого взгорка — мелкая канава не остановит прытких тварей. Вот же пакость рохерская, разве на земле пауки бегают когда-нибудь вдогонку?

Шелест сотен ног нарастал — он прыжком перескочил через вершину, споткнулся о валявшееся трухлявое бревно, прокатился кубарем по склону, дико подскочил и огромными прыжками полетел вниз, бросая загнанный взгляд по сторонам, чтобы не потерять направление. Сейчас сюда соберется весь Рох…

Он бы не успел. Если бы не этот самый Рох. Потому что скорость маленьких семенящих ножек оказалась на порядок выше его собственной, потому что прямое направление к шахте преградил еще ряд очень «вовремя» высунувшихся из тумана холмов — он не рискнул терять скорость; и потому что начал задыхаться… Но белесая мгла впереди вдруг открыла большой вычурный силуэт тенетника, замершего в ожидании приближающегося шума. Низко опушенная голова, полусогнутые передние ноги и распластавшиеся усы говорили о крайней степени напряжения…

Он успел с налету кубарем прокатиться под этой головой и напряженными ногами, и даже отскочить в сторону, и даже выхватить меч…

Но сзади уже нарастала яростная схватка — на большого монстра со всех сторон кидались монстры поменьше, и некоторые уже прорвались к ногам, и некоторые уже пытались взобраться наверх… Сергей не стал досматривать финал и ждать, чтобы на него обратили внимание, осторожно развернулся и побежал дальше, постепенно переходя на скользящий шаг и делая вдохи поглубже, чтобы выровнять дыхание. И вытирая рукой со лба пот, и… меняя направление, потому что вокруг со всех сторон мельтешила целая галактика близких огоньков, взбудораженных непривычной суетой.

Это не пауки, а какие-то собаки. Прямо как стая гончих псов. И быстрые же, холера их дери, и откуда только столько прыти? Вот же, елки, чуть не влип…

Через час, сделав большой крюк в сторону и утроив осторожность, он наконец-то вышел к шахте. Высокий косогор, один из склонов которого был отвесно срезан и завален сгнившими бревнами какого-то развалившегося строения, скрывал в себе ступени и глубокий колодец. Как всегда, пустой. И как всегда, ожидающий…