Вернувшиеся к жизни

– Вспомнилось мне кое-что. В Черных полях, кстати говоря, может ты заметила, находилась больница для психически нездоровых людей?

– Да, я видела ее, – покачала Оля головой.

– Так вот, когда она еще работала. Лет пять назад, я туда часто приезжал исповедовать и причащать больных. Поверь мне, я столько слышал грехов от людей, что я уверен, твои грехи будут не из разряда самых ужасных и самых новых. Да и к тому же на Исповеди священник всего лишь свидетель, а рассказываешь ты свои грехи Господу Богу, – он посмотрел на нее. – Ну что, все еще думаешь? Я тебя не тороплю и не заставляю, – заботливо проговорил отец Матфей.

– Нет, я лучше сейчас все вам расскажу. У меня столько всего накопилось…

Глава 21

Они сидели и говорили несколько часов подряд. Лицо Оли менялось с каждой минутой. Там расцветала улыбка. С каждым словом то, что она носила в себе, как будто бы куда-то испарялось. Как будто с каждым словом камень падал с души. И становилось все легче и легче.

Отец Матфей рассказывал ей о том, как нужно исправляться, что необходимо знать, что нельзя отчаиваться в трудные минуты и стараться держат себя в руках, как бороться с гневом и остальными недугами. Казалось бы, это так странно, но впоследствии эти наставления действительно ей помогали. После исповеди она почувствовала такое облегчение и радость, которое никогда в жизни не испытывала. Сама она подумала о том, что никогда бы в это не поверила, если бы не проверила это на своей шкуре. Главное немного поверить.

Никогда я такого не испытывала. Правда это какое-то неземное чувство. Рассказать кому – не поверят!

Это чувство можно сравнить с лобовым стеклом автомобиля, которое было чем-то испачкано. Вроде бы все видно через такое, но эта грязь искажает все, и дальше нескольких метров не видно ничего. Солнце светит тускло, все краски размыты и не четки. И вдруг начинают работать щетки, они чистят стекло, и все открывается в новых красках.

Все становится таким ярким и красивым, что не можешь оторваться. Вот такое чувство испытываю я. Как будто вижу все по-новому. Тяжело это описать. Такая лёгкость, как будто я заново родилась.

И страх неопределённости куда-то сразу девался… И усталость вся прошла. Какая-то радость переполняет меня и спокойствие. Спокойствие – вот то, что я не испытывала очень долгое время.

Чудное чувство! Хочется улыбаться всем вокруг.

Теперь действительно начнется новый период моей жизни и, я уверенна, что все получится…

Дверь открылась и оттуда вышла Катя, со словами: «С добрым утром!» Ее лицо было свежим, как будто бы она за эти несколько часов восстановилась лучше, чем после ночного сна. Она потянулась и молча вошла в комнату. Отец Матфей предложил позавтракать.

– Вода у нас закончилась, поэтому я схожу к пруду и наберу ее, а вы отдохните, – заметил он.

– Не стоит, у меня есть немного воды, я думаю, нам на завтрак хватит, – Оля взяла рюкзак и стала там рыться.

Ей показалось что там слишком много ненужного барахла: какие-то фантики, салфетки и бумажки. Помимо этого, ей мешали пробраться к цели еще консервы с тушенкой и гречей, ножи и патроны. Но спустя некоторое время ее рука смогла нащупать что-то похожее на бутылку. Она достала ее и поставила на столик.

Отец Матфей в это время пошел в другую комнату и принес какую-то вещь, обернутую в тряпку и нож.

– Что это? – поинтересовалась Оля.

– Вяленая курица, – ответил священник, разматывая тряпку.

Когда он добрался до самого мяса, то аккуратно положил тряпку на стол, а сверху стряхнул соль, которая обволакивала куриную грудку со всех сторон.

– А где вы нашли курицу и соль? – спросила Оля.

– Обменял у одного человека, давно. Сам я не солил никогда мясо, хотя немного представляю, как это делается. Рыбу, вот, солить умею, а мясо солить не пробовал никогда.

– Интересно, как она на вкус… – сказала Катя. – Никогда не пробовала вяленой курицы.

– Я тоже не пробовала, – согласилась Оля.