Вернувшиеся

Его вопрос закончился небольшим резким выдохом. Он взмахнул рукой и сделал бросок. Подкова, описав дугу, упала на землю с глухим звуком. Она снова пролетела мимо столбика, оставив его без очков.

Поле для игры было ни плохим, ни хорошим — просто полоска открытой земли, оставшаяся на школьном дворе между пешеходными дорожками, которые Бюро проложило для конвоирования заключенных в центр временного содержания.

Несмотря на значительное расширение лагеря, захватившее почти половину города, вся его территория по-прежнему была заполнена толпами. Как бы арестанты ни приспосабливались к обстоятельствам жизни, как бы они ни вырывали место для себя, возводя палатки на лужайках или теснясь в отчужденных городских домах, в ворота лагеря вливалось все больше и больше людей. Обстановка накалялась. Взаимоотношения становились враждебными и запутанными. Неделю назад один из солдат подрался с «вернувшимся», и теперь никто не мог сказать, чем это закончится. На вид все завершилось тривиально: разбитый нос солдата и синяк под глазом у заключенного. Но многие люди считали, что это было только начало.

Харольд и агент Беллами относились к разраставшемуся хаосу спокойно. Они лишь наблюдали за происходящими событиями и старались не участвовать в них. Им помогала игра в подковы. Проводя за ней время, они видели, как новых заключенных сопровождали в лагерь — напуганных, озлобленных, угрюмых. Эти «вернувшиеся» и обычные люди были топливом для разгоравшегося пожара.

— Как мы с Джейкобом относимся друг к другу? — переспросил Харольд. — Мы нормально ладим.

Он затянулся сигаретой, широко расставил ноги и сделал бросок. Подкова, звякнув, зацепилась за металлический столбик.

Солнце сияло на лазурном небосводе. Ландшафт за бетонными стенами выглядел таким красивым, что Харольду порой казалось, будто они с Беллами были просто добрыми друзьями, проводившими за игрой летний вечер. Но затем ветер менялся, и вонь лагеря омывала их, приводя к мысли о печальном состоянии окружения — точнее, о печальном состоянии мира.

Настала очередь Беллами. Он снова промахнулся и не получил очков. Агент снял галстук, наблюдая за группой «вернувшихся», которую конвоировали из «отдела обработки», расположенного в главном корпусе школы.

— Вы не поверите, какие происходят там дела, — сказал он, проводив группу взглядом.

— Я не верю даже тому, что происходит здесь, — ответил Харольд. — Чтобы судить о делах, которые творятся в нашем городе, мне нужен телевизор и разрешение смотреть хотя бы новости. А вы изъяли у нас даже газеты.

Затянувшись дымом сигареты, он с усмешкой добавил:

— Жизнь за колючей проволокой, где слышишь только слухи и сплетни, не позволяет человеку оставаться информированным.

Он бросил подкову. Она зацепилась за столбик.

— Это было не мое решение, — быстро выпалил Беллами на своем нью-йоркском диалекте.

Двое мужчин подошли к игровому полю и начали собирать подковы. Харольд был впереди на семь очков.

— Приказ отдал полковник, — сказал Беллами. — По правде говоря, я не уверен, что это была его инициатива. Скорее всего, тут поработали чиновники из Вашингтона. Телевизоры и газеты были запрещены во всех центрах временного содержания. Так что я тут ни при чем. Не мой уровень принятия решений.

— Да ладно, успокойтесь, — буркнул Харольд.

Он вышел на линию и, повернувшись на каблуках, сделал бросок. Подкова легла идеально.

— Какое удобное объяснение, — продолжил старик. — Я думаю, позже вы скажете, что политики тоже были не при делах. Во всем виноват американский народ. Ведь это он избирал претендентов во властные органы. Он сам просил их принимать такие решения. А вы не несете никакой ответственности, верно? Вы просто часть большой машины.

— Да, — уныло подтвердил Беллами. — Что-то типа этого.

Агент сделал бросок, и его подкова наконец зацепилась за столбик. Он громко хмыкнул, выражая свое торжество. Харольд покачал головой.

— Все это приведет к большим неприятностям, — сказал он.

Беллами промолчал.

— А как поживает полковник?

— Прекрасно. Просто прекрасно.

— Я сожалею о том, что с ним случилось. Точнее, почти случилось.

Харольд сделал бросок. Подкова накрыла цель. Еще одно очко.

— Да, — ответил Беллами. — Мы так и не поняли, как змея попала в его комнату.

Он сделал неудачный бросок — частично потому, что боролся со смехом. Какое-то время они продолжали игру в молчании, наслаждаясь покоем в своем мире, опаленном солнцем. С тех пор как полковник взял на себя ответственность за безопасность и функционирование лагеря, основной работой Беллами стали ознакомительные беседы с заключенными. И хотя в Аркадии теперь было столько людей, что агент мог опрашивать их целую вечность, он почти ежедневно встречался с Харольдом. И еще Беллами перестал проводить беседы с Джейкобом.

— Расскажите мне о той женщине, — наконец, произнес Харольд.

Он сделал бросок — зачетный, но и не идеальный.

— Я попросил бы вас быть более определенным, — ответил агент.

— О старой женщине.

— Я по-прежнему не знаю, о ком вы говорите.

Беллами бросил подкову и промахнулся почти на целый ярд.