Вернувший к свету

Она вела за руку девочку на вид четырёх лет. То, что это девочка, стало ясно по комбинезону малинового цвета и шапочке с меховыми помпонами-ушками. Малышка волокла за длинную розового цвета лапу монстрика, который приводил если не в ужас, то в замешательство взрослых людей, зато прочно занял место в душах детей.

Эти плюшевые игрушки стали настолько популярны, что даже Кирюшка, живущий в сотне километров от ближайшего райцентра, просил купить ему такую же. Я пообещала, но решительно заявила, что позже. Дед категорически не понял бы и не принял такого увлечения внука, а лишнего конфликта с родителями я не хотела совсем.

– Папа! – взвизгнула девочка и понеслась со всех ног в сторону Лёши, волоча за лапы несчастного уродца по земле.

Лёша сделал шаг вперёд, присел, расставил руки и подхватил бегущую кроху, которая умудрилась длинной лапой игрушки вмазать по лицу папе. Он засмеялся, провёл ладонью, стряхивая снег со щеки, расцеловал дочку в обе щеки.

Следом подошла девушка, вблизи стало видно, что это скорее молодая женщина. Примерно моя ровесница.

«Молодая и красивая», – добавила про себя, глянув на ухоженную, с аккуратным макияжем, в модной одежде, с дорогой сумкой через плечо девушку.

Она подождала, пока парочка – папа с дочкой, – намилуется всласть, и лишь когда малышку поставили на ноги, приподнялась на цыпочки и поцеловала Алексея в подставленную щёку. После чего забралась на переднее сидение автомобиля, Лёша же открыл заднюю дверь и устроил дочку в обнимку с лохматым монстром на детском кресле.

За представленной идиллией я наблюдала, отойдя в сторону. Спряталась между углом трансформаторной будки и кузовом припаркованной газели. Оттуда же проводила взглядом осторожно катящийся кроссовер. И только когда он окончательно скрылся из вида, я вышла из своего укрытия и выдохнула, почувствовав ноющую боль в груди.

Глава 9

Стоп-сигналы кроссовера прощально моргнули перед тем, как выехать на проезжую часть с парковочной зоны, и я наконец выдохнула. Боль никуда не ушла, наоборот, начала распространяться по всему телу чернильными потёками.

Однако, уже через минуту после того, как машина скрылась из вида, а я поняла, что именно случайно подглядела, я развернулась и направилась в сторону автобусной остановки. Жалеть себя не собиралась, отлично знала, насколько разрушительно это чувство. Как сильно оно деморализует, выбивает почву из-под ног. У меня же наконец-то появились планы на жизнь, которые я не собиралась спускать в унитаз из-за собственной боли.

Сидя в автобусе, озябшими руками я открыла сайт продажи авиабилетов. Цены на перелёты в предпраздничные дни были завышенными, но вполне посильными. Другого времени забрать сына не предвиделось, поэтому я нажала на ближайший рейс, на который успевала. Оставалось только добраться домой, кинуть в сумку минимум вещей, заранее приготовленные подарки Кирюше и гостинцы родителям.

В аэропорту, когда объявили посадку на мой рейс, пришло сообщение от Лёши с дежурным пожеланием спокойной ночи и припиской-вопросом, как прошёл мой день. Ужасно хотелось написать, что всё прекрасно, имела удовольствие воочию увидеть, что Демидов Алексей Викторович – лжец.

Конечно же не написала. Не посчитала нужным устраивать разборки. Случилось то, что должно было случиться – наши дороги разошлись. Это оказалось больно, но совершенно точно не смертельно. Говорят, всё, что не убивает, делает нас сильнее. Что ж, я стала сильнее на одно разочарование. Крошечное, если отбросить шелуху в виде женских переживаний.

Мы взрослые люди, единственное, что произошло между нами – это секс. Просто секс, ничего личного. Никаких привязанностей, обещаний, планов на жизнь. Секс. Не так и плохо для болезненного уродца.

И всё-таки мне было больно, обидно, к глазам подступали горькие слёзы, которые я сдерживала изо всех сил. Плакать я не собиралась.

«Всё хорошо. Экзамены сдала. Улетаю домой за сыном», – написала я нейтральный ответ. Показывать обиду, на которую не имела права, я не стала. Зачем?

«Когда? Я провожу», – пришел ответ.

«Прямо сейчас», – набрала я быстро, толкнув вперёд сумку ручной клади.

Подошла моя очередь на посадку. Протянула посадочный талон милой стюардессе, молоденькой, красивой, наверное, такой, какой я была когда-то… Жалко, что и это создание неминуемо подстерегают женские разочарования.

Тут же зазвонил телефон, и даже не глядя на экран, я могла уверенно сказать, кто звонит. Прошла в телескопический трап и только тогда, уже после второго звонка, ответила.

– Ты не говорила, что улетаешь сегодня, – с заметным упрёком проговорил Лёша.

– Так получилось, – постаралась я ответить ровным голосом.

Накатившая обида мешала говорить беззаботно. Обида на успевшего каким-то чудом стать родным человека теснила грудь. Подкатившие к горлу слёзы заставили глухо кашлянуть, сдавило горло. Я посмотрела перед собой, подхватила сумку и двинулась по «рукаву» в самолёт. За окнами стелилась позёмка, на фоне ночи кружился крупный, редкий снег в свете ярких софитов аэропорта.

– Люба, что случилось? – обеспокоенно сказал Лёша.