Верные, безумные, виновные

Раз в месяц Вид играл с друзьями в покер. Много лет назад его друг Реймонд рассказал ему, как игроки в покер придумывают друг для друга подсказки, чтобы дать знать, когда они блефуют. Реймонд сказал: «У тебя, дружище, около дюжины подсказок. Ты моргаешь, подмигиваешь, дергаешься, буквально бьешься в припадке. Ты никудышный обманщик».

Тем не менее Вид преуспевал в покере, поскольку ему всегда везло, хотя блефовать он не умел. Ему везло во всем. Ему очень везло в бизнесе, у него было много хороших друзей. Он женился на двух потрясающих женщинах, пусть даже первая оказалась полоумной стервой, которая пыталась настроить против него дочерей, но это было нормально, потому что ему еще больше повезло со второй женой. Ходячая виагра, и он безумно любит ее.

Тиффани была отличным игроком в покер. Не такой везучей, как он, но ей прекрасно удавалось надеть на себя бесстрастное лицо покерного игрока. Это много лет действовало на него, но однажды он разгадал ее код.

У Тиффани было слабое место. Левая ноздря. Если она лгала или блефовала, трепетала ее левая ноздря. Всего один раз. Еле заметное движение. Как взмах крыла бабочки.

Вид убедился в этом, изучая жену в тех обстоятельствах, когда наверняка знал, что она говорит неправду. Например, когда она отвечала на вопросы Дакоты о Санта-Клаусе или когда говорила сестрам, что летает эконом-классом, хотя на самом деле заказывала билеты в бизнес-классе. Ее сестры как-то странно относились к рейсам в бизнес-классе, словно в этом было что-то греховное.

Это было убедительно. Ноздря никогда не обманывала. Разумеется, он не говорил об этом Тиффани, поскольку это было очень удобно – его тайная сверхспособность видеть то, что скрывается за ее «покерным лицом». Жаль, что ей совсем не понравилось красное белье, которое он подарил ей на Рождество.

Так что, когда он спросил жену: «Ты спала с ним?», ему надо было лишь взглянуть на ее левую ноздрю, и ответ был готов.

Она сказала «нет», но ответ был «да». Да, она спала с ним.

Отлично! Нет проблем!

Может быть, маленькая проблема все-таки есть. Скажем, если бы Вид на школьном концерте увидел, как этот придурок непочтительно смотрит на его жену, у него могло бы возникнуть искушение врезать ему. А это было бы оскорбление действием.

Или, скажем, если бы он и этот придурок в конечном счете стали бы вместе жарить сосиски (сосиски жарят все, даже те, кто платит за школу миллионы баксов) и придурок сделал бы какое-то замечание в адрес Тиффани. Замечание могло быть вполне невинным, но, скажем, Вид неправильно его понял. И скажем, он поехал домой, но в голове у него застряла одна мысль (как это случается), и, скажем, он позвонил другу Ивану и попросил переломать этому придурку ноги.

Иван без конца повторял, что, если Виду когда-нибудь понадобится переломать кому-то ноги, пусть позовет его. Тиффани говорила, что Иван шутит. Но Иван не шутил.

Но! Все хорошо, потому что этот придурок спокойно летит в Дубай и ноги у него в порядке. Поэтому Вид не попадет в тюрьму. Он никогда намеренно не нарушал закона, но мог это сделать. Эта возможность была – может быть, не убить, но определенно искалечить, а он не хотел в тюрьму. Еда. Одежда. Вид содрогнулся от одной мысли.

И до сих пор Виду не грозила опасность нарушить закон. Хорошо, что ему так везет. Вот почему он чувствовал себя счастливым. И репутации Дакоты в школе ничто не угрожает. Если захочет, станет президентом ученического совета. Он не сомневался, что этим людям понравится Дубай. Интересное место! Как раз на днях он читал статью о фестивале еды в Дубае. Там было что-то под названием «Большой гриль». Звучит потрясающе.

– Почему у тебя такой счастливый вид? – спросила Дакота. – И дурацкий?

Вид посмотрел на дочь, пришедшую на кухню с пустым подносом. Она улыбнулась ему, и на щеках ее появились ямочки. Она показалась ему необычайно хорошенькой. Святая Мария, Матерь Божья, прошу тебя, пусть она, когда вырастет, не будет такой сексуальной, как ее мать!

– Знаешь, потому что я счастлив, – ответил Вид. Он поднял Дакоту за подмышки и закружил. Старших дочерей он кружить уже не мог. Ева на вид весила как маленький грузовик. – А ты счастлива?

– Да, вполне, – сказала Дакота. Потом приблизила губы к его уху. – Можно я сейчас пойду к себе и немного почитаю?

– Через полчаса.

– Через десять минут, – возразила Дакота.

– Через двадцать. Последнее предложение.

– По рукам.

Дакота протянула ему руку.

Музыка в передней части дома грохотала, как в ночном клубе. Кто-то выкрикивал «Тпру!» разнузданным тоном, и это означало только, что Тиффани танцует, а другой голос прокричал:

– Где Вид?

– Иду! – прорычал Вид.

Счастье, что сосед Гарри упокоился с миром.

Глава 76

Клементина проснулась в восхитительной тишине. Она слышала только тишину, а затем возникла знакомая булькающая мелодия смеха кукабары. У нее защемило сердце, словно она долго была вдали от Австралии и наконец вернулась домой. Открыв глаза, она увидела чистый яркий свет, исполненный значения.

– Он прекратился, – громко сказала она Сэму. – Наконец прекратился.