Верные, безумные, виновные

– Пойду с девочками погулять, а ты сможешь поупражняться, – предложил Сэм.

– Спасибо, – ответила Клементина.

– Не надо меня благодарить. Не надо чувствовать себя благодарной. Серьезно. Убери с лица этот признательный взгляд.

Она нарочно придала лицу пустое выражение, и Сэм рассмеялся, но она действительно была ему благодарна, и в этом состояла сложность, ибо она понимала, что это первый шаг на извилистом пути, в конце которого будет обида – беспричинная, но искренняя обида. И быть может, Сэм интуитивно чувствует это и упреждает ее благодарность. Такое случалось уже и раньше. Он понимал, каким образом прослушивание повлияет на их жизнь в следующие два с половиной месяца, когда она будет постепенно сходить с ума от волнения и желания выкроить драгоценное время для упражнений из плотного графика. И сколько времени бедный Сэм ни освобождал бы для нее, этого будет недостаточно, потому что ей фактически нужно, чтобы он с детьми на время перестал существовать. Ей нужно перейти в другое измерение, где она будет незамужней женщиной без детей. Поселиться в горном шале (с хорошей акустикой), жить и дышать только музыкой. Совершать прогулки. Медитировать. Хорошо питаться. Выполнять все эти упражнения по позитивной визуализации для молодых музыкантов. У нее возникло даже ужасное подозрение: если ей на самом деле пришлось бы это сделать, она не так уж сильно скучала бы по Сэму и детям.

– Знаю, что, когда мне предстоит прослушивание, не так уж я мила, – сказала Клементина.

– О чем ты говоришь? Перед прослушиванием ты восхитительна.

Она сделала вид, что собирается пихнуть его в живот!

– Заткнись!

Он поймал ее за руку и, притянув к себе, обнял:

– Мы справимся. – (Она вдохнула его запах. Он опять вымыл голову детским шампунем «Без слез». Волосы на его груди были мягкими и пышными, как пушок цыпленка.) – Прорвемся.

Ей нравилось, что он говорит «мы». Он всегда это делал. А занимаясь ремонтом дома, в котором она не принимала никакого участия, стараясь лишь не мешать, он осматривал работу, вытирал запыленное, потное лицо и говорил:

– У нас получится.

Ему легко давалось доброжелательство. Ей же приходилось немного притворяться.

– Ты хороший человек, Сэмюэль.

Это была фраза из какого-то телевизионного шоу, которое они смотрели на днях, и она часто повторяла эту фразу. Спасибо, и я люблю тебя.

– Я очень хороший человек, – согласился Сэм, отпуская ее. – Прекрасный человек. Возможно, великий. – Он смотрел, как под простыней шевелятся маленькие фигурки. – Ты видела Холли и Руби? – громко спросил он. – Я думал, они здесь, но теперь они куда-то пропали.

– Не знаю. Где они могут быть?

– Мы здесь! – пискнула Руби.

– Ш-ш-ш!

Холли очень серьезно относилась к подобным играм.

– Послушай, когда нас приглашали на чай к Эрике? – спросил Сэм. – Может, стоит отказаться? – с надеждой произнес он. – И ты сможешь заниматься весь день.

– Отменять нельзя. Эрика и Оливер хотят с нами увидеться. Она сказала, хочет что-то обсудить.

– Звучит зловеще, – поморщился Сэм. – Они ведь не употребляли слов «возможность инвестирования», да? Помнишь, как Лорен с Дэвидом пригласили нас на ужин только для того, чтобы вовлечь в свой дурацкий бизнес по производству экологически безопасных мочалок или черт его знает чего?

– Если Эрика с Оливером предложат нам возможность для инвестирования, мы воспользуемся ею. Определенно воспользуемся.

– Хорошее дело, – нахмурившись, сказал Сэм. – Спорим, они хотят, чтобы мы примкнули к «шутливому забегу». – Он выделил эти слова, изобразив кавычки, как Холли. – В благотворительных целях. Так, чтобы мы чувствовали себя обязанными.

– Мы их здорово затормозим, – сказала Клементина.

– Да, пожалуй. Ты затормозишь. Я-то не подкачаю с моим спортивным складом. – Сэм вновь нахмурился и задумчиво поскреб щеку. – О Иисусе, а что, если они предложат путешествие с палатками? Скажут, что это полезно для детей. Полезно быть на воздухе.

Эрика и Оливер сознательно не заводили детей, но тем не менее проявляли активный, даже собственнический интерес к Холли и Руби. Казалось, они осознанно выбрали систематический подход к жизни, чтобы быть гармоничными, самоактуализованными людьми: «Мы регулярно занимаемся физическими упражнениями, ходим в театр, читаем правильные книги, посещаем правильные выставки и проявляем искренний интерес к международной политике, социальным проблемам и очаровательным детям наших друзей».

Так думать несправедливо. Пожалуй, чудовищно несправедливо. Их интерес к детям совсем не показушный, и Клементина понимала: причина тому, что они держат свою жизнь под столь жестким контролем, не имеет ничего общего с духом соперничества.

– Может, они хотят оформить доверительную собственность на наших девочек? – сказал Сэм. Поразмыслив, он пожал плечами. – Я мог бы с этим примириться. Ведь я – мужик.

– Не настолько они богаты, – рассмеялась Клементина.

– Ты ведь не думаешь, что у кого-то из них есть какое-нибудь редкое генетическое заболевание, а? – спросил Сэм. – Представь себе, как паршиво мне было бы тогда. – Он поморщился. – В последний раз Оливер был какой-то тощий.