«Верные»

— Рассмешил, — улыбнулась Анариэль. — Там сидишь на кресле-заряднике… А тут лишь то, что уже накоплено. Запас сил почти на час боя — это очень даже неплохо. А уж если б не делала ловушку, не давила созданные более сильными магами экраны, то хватило бы и часа на два-три… при наличии охлаждения. А в том же «Просветлении» все еще ограничивается пропускной способностью того, кому оно делается…

— Понятно, — кивнул Диман. — А потом?

— Про воронку? Я не знаю, что это, — ответила квентка. — Честно…

— Ты же…

— Да, кси-оператор Высшего разряда и начальник Главного управления КГБ СССР по кси-технологиям. Но я никогда не слышала ни про что такое! И, тем более, я не слыхала ни про что-то, что могло бы высосать неснижаемый резерв!

— Как думаешь, где мы?

— Точно не на Земле, — после недолгого раздумья ответила квентка. — Я не могла бы не знать про такое место и такой народ…

— А что ты делала до того, как нас… «засосало»? — поинтересовался Диман.

— Ничего. Один стих вспомнила… мы его еще дошколятами знаем.

— Что за стих-то? — откровенно удивился Диман. — Заклинание какое?

— Да какое заклинание… Нет. Это всего лишь как наша мораль… в нескольких строчках, — с этими словами квентка прочитала небольшое стихотворение на квентрине, из которого Диман понял буквально несколько слов. Явно то ли литературный язык, то ли какое-то древнее наречие. Хотя звучало на удивление красиво…

— А по-русски если? — спросил Диман.

— По-русски? — задумчиво произнесла квентка. — Его никогда не переводили… Но получится что-то вроде этого:

«Когда последний день настанет,
И позовет на бой народ,
Тогда и брат за брата встанет,
И за сестру сестра пойдет.
И пусть в сражении неравном
Придется голову сложить,
Но кто за правду погибает –
В сердцах народных будет жить.
И если даже выбор встанет –
Погибнуть всем или в рабстве жить,
Служить Проклятым мы не станем,
Народа волю не сломить!».

— Понятно…А почему на русский-то не переводили? — заинтересовался Диман.

— Уж слишком банально звучит… Потому, что перевод этот все равно неправильный…

— Почему?

— Языковые особенности, — ответила квентка. — То, что ты более-менее знаешь — это разговорный квентрин… Сильно упрощенный и приближенный к русскому языку по стилю речи. А это — то, что у нас называется «высокая речь». Литературный язык…

— И что в нем такого особенного? — не понял Диман.

— Смысловые оттенки… У вас, в русском языке, часто одно слово имеет разное значение в зависимости от контекста. У нас же для каждого смыслового оттенка будет свое отдельное слово… Однозначно указывающее именно на это значение. Кроме того, в литературной речи о многом не принято говорить напрямую. Используются сравнения, образные выражения… Так что то, что я тебе перевела, нами воспринимается совсем иначе. Даже по этому простому стиху можно было бы несколько листов… пересказа написать. Но если очень кратко, то по смыслу получится что-то вроде «лучше умереть стоя, чем жить на коленях». Но это тоже неверно… А как правильно — я и не могу передать.

— Это про вашу войну с высшими эльфами?

— Нет, — улыбнулась Анариэль. — Этот стих родился тогда, когда еще никто не знал ни про каких валар, а уж эльдаров не было и в помине… Откровенно говоря, никто и не помнит его происхождения.

— А «Проклятые»?

— Если упрощенно — это имеется в виду враг… Хотя это тоже не совсем верный перевод… Все те же смысловые оттенки. «Проклятые» — всего лишь ближайшее по смыслу слово, но я не знаю, как все правильно передать по-русски без рассказа на полчаса! На самом деле для нас это — что-то вроде категории врага, само собой очевидное понятие. Сказал слово — и все уже правильно поняли. Вам, людям, сложно понять нас… Для этого надо не один год прожить среди квенти. Лишь единицы из вас хорошо знают литературный квентрин.

— Понятно, — кивнул Диман. — А артефакты у тебя есть какие с собой?

— Откуда? — рассмеялась квентка. — У меня их вообще нет… в личном пользовании. У нашего народа вообще очень мало их сохранилось. На Землю ведь отправляли, в основном, простых квенти и совсем слабеньких магов…

— А браслет твой?

— Этот что ли? — вытянув вперед правую руку и задрав рукав, улыбнулась Анариэль. — Это память о том, кто был мне всех милее и дороже… Древняя вещь. Но не артефакт… Я ж и сама кси-оператор, да и исследовали мы все древние вещи. Нет, не в нем дело.