Верный меч (ЛП)

По двору стелился туман, горело несколько факелов, далеко на востоке пробивался слабый серый свет, отмечая приближение рассвета. Мерзлая трава хрустела под ногами, земля затвердела, и лужи покрылись ледком. Капеллан вел меня к группе рыцарей — всего три человека, которые стояли рядом со своими лошадьми, потирая руки, чтобы согреть их. Все смотрели, как мы подходим. Двоих из них я не знал, но третьего видел накануне на площади рядом с Мале: коренастый крепыш с суровым взором и здоровым шнобелем,[12] слишком большим для его головы.

— Эти люди будут сопровождать нас, — сказал мне Гилфорд, а затем обратился к остальным: — Это Танкред, которого лорд Гийом назначил вашим командиром.

Я пожал руку каждому из них, удивленный, какими молодыми они все оказались. Я никогда не умел точно определить возраст человека, но был уверен, что все они года на три-четыре моложе меня.

— Я думал, нас будет шестеро, — сказал носатый. Его низкий хрипловатый голос напоминал рычание собаки.

— Двое других будут ждать нас на корабле, — ответил Гилфорд, когда полдюжины всадников проскакали мимо нас с копьями в руках к воротам. — Сейчас мы ждем только леди Элис и Беатрис.

Нам не пришлось ждать долго, так как в тот же момент я увидел, как они верхом выезжают из конюшен: тоненькая Беатрис, завернутая в толстый черный плащ, отделанный мехом, и рядом с ней женщина, которая могла быть только ее матерью, женой Мале. Более округлая, чем ее дочь, она прямо держалась в седле, лицо ее было суровым, а пронизывающий взгляд мало чем отличался от взгляда ее мужа.

— Миледи, — поклонился капеллан, когда они поравнялись с нами.

— Отец Гилфорд, — ответила леди Элис и повернулась ко мне. — Ты тот человек, которого мой муж назначил сопровождать нас в Лондон? — спросила она.

Даже ее голос звучал, как у ее дочери; я заметил, что, несмотря на суровость, она не выглядела непривлекательной. Для своего возраста, конечно.

— Да, миледи, — я поклонился. — Меня зовут Танкред.

— Извините, — прервал меня священник, — но мы должны поторопиться. У нас будет достаточно времени для знакомства, когда мы отплывем.

Пока мы разговаривали, подошли конюхи с двумя лошадьми, одна из которых, видимо, предназначалась капеллану, потому что он сразу взял поводья, а вторая была моей старой знакомой.

— Хорошо, — сказала леди Элис. — Конечно, мы поговорим позже.

Я взял поводья серой кобылы из рук конюха. Она уже была оседлана, поэтому я поднялся в седло и проехал в начало кортежа. Я мимолетно встретился с глазами Беатрис — расширенными и полными страха — прежде, чем она отвернулась.

Я обратился к носатому.

— Ты, — сказал я. — Как тебя зовут.

Он смотрел с вызовом.

— Радульф, — ответил он, залезая в седло.

— Я видел тебя вчера с виконтом на рынке у собора.

— Верно, — от прищурился в ответ. — И что?

Я бы солгал, если сказал бы, что его враждебность не раздражала меня, хотя и не был удивлен. Вероятно, он сам привык командовать, и его возмущало, что приходится подчиняться чужаку.

— Возьми на себя арьегард, — сказал я, не обращая внимания на вопрос и игнорируя сердитый взгляд. Мой взгляд остановился на втором: давно не бритый коротышка с давней щетиной на щеках. — И ты. Как тебя зовут?

— Годфруа, — ответил он. — Годфруа Фитц Ален.

— Ты пойдешь с ним.

Они развернулись — Радульф с явной неохотой — и порысили назад. Остался один. По его лицу я мог судить, что он самый молодой из все троих, зато он был выше их, даже выше меня, хотя во мне было шесть футов росту. Он выжидающе смотрел на меня, и я заметил в его глазах рвение.

Я поднял бровь, и он сразу понял вопрос.

— Филипп д’Орбек, — ответил он.

— Ты остаешься со мной.

Острые капли мелкого дождя полетели с еще темного неба. Я оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что все собраны и построены, как должно. Капеллан ехал сразу за мной, дальше обе дамы.

— Нельзя задерживаться, — сказал он. — Корабль уже ждет.

Издалека донесся слабый гул, в котором можно было расслышать боевой гром. Я еще не видел их за частоколом, но сомнений не было, мятежники приближались.

Я пришпорил кобылу, на миг забыв, что сижу не на своем верном Ролло. Кобыла вздыбилась, и я с силой натянул поводья, чтобы удержать ее, когда она опустилась, мотая головой из стороны в сторону. Я похлопал ее по шее, чтобы ободрить, и махнул рукой остальным следовать за мной. Мы выехали в город через огромные дубовые ворота.

Этим утром мы были на улице не одни. Света еще не было, но повсюду сновали люди с факелами и фонарями. Некоторые были французами, как и мы, но еще больше было англичан, и они очень хорошо были осведомлены о приближении соотечественников, потому что вышли со всем оружием, которое могли найти: саксами и мясницкими ножами, копьями и топорами. Воздух звенел от криков.