Верный меч (ЛП)

За все годы службы его тезке, Роберту де Коммину, он не смог дать мне только одну вещь. Собственную усадьбу, где я мог бы построить дом с залом и воротами, и слуг, которые служили бы мне, как я ему. С того самого дня, как он отдал под мое командование один из своих отрядов, земля была тем, о чем я мечтал больше всего на свете. Быть сеньором в своем собственном уделе.

-Если ты хочешь землю, ты и твои товарищи получат ее.

Мгновение я смотрел на него, пытаясь понять, говорит ли он всерьез, но он смотрел на меня, не отводя глаз.

-Вы даете свое слово? - Спросил я.

-Даю тебе слово.

-Сначала я должен спросить моих людей.

-Конечно, - ответил он.

Он сел на коня, и мы в молчании поехали в лагерь. По правде говоря, я был несколько разочарован, так как до меня дошло, как легко меня купили. Не то, чтобы я должен был попросить больше, но мне не нравилось, что я согласился вообще. У такой могущественной семьи, как Мале, земли было, что хлеба: они имели ее в таком избытке, что могли раздавать свободно.

Но он сделал свое предложение, и я не мог отрицать, что за это стоит рискнуть шкурой. И все, что от нас требовалось, надо было сделать этой ночью.

32

Мои парни неодобрительно отнеслись к идее подставлять свою шею ради Роберта, особенно упорно меня отговаривал Уэйс. Но как только я рассказал им об обещанной награде, они сразу согласились с планом.

Так что, когда луна поднялась в зенит, мы уже надевали кольчуги и шлемы, крепили ножны на поясе и перебрасывали через голову ремни щитов. Лагерь вокруг нас гудел; повсюду люди седлали лошадей или опускались на колени в молитве. Священник принимал исповедь у тех, кто хотел облегчить душу перед боем, и я слышал, как он несколькими тихими словами на латыни освобождает их от грехов.

Я бы тоже желал такого утешения, но времени у нас не оставалось. Я уже видел, как в стороне собираются бойцы, которых король выбрал для нападения на лагерь мятежников, хотя мне казалось, что теперь их больше тысячи, потому что к рыцарям присоединились копейщики и лучники; казалось, там уже половина нашей армии. Мы должны были идти с ними, и это означало, что мы выступаем в ближайшее время. Им предстояло покрыть много миль пути, пересечь реку и добраться до Эофервика к рассвету, а ведь он находился в нескольких часах езды.

Глаза застилала усталость. Я не смог толком заснуть, потому что под закрытыми веками передо мной неизменно вставал горящий Дунхольм и мои погибшие ребята. Нога пульсировала под зажившей раной, хотя до сих пор я не вспоминал о ней. Да, рана была исцелена, но шрам остался, как память о моем поражении. Это будет первое настоящее сражение после Дунхольма.

Боевых коней мы оставили в лагере, так как сейчас в них не было потребности, и оседлали вьючных лошадей. Они хорошо служили нам до сих пор, теперь им оставалось только доставить нас на несколько миль вперед.

Роберт появился, когда мы уже собирались уезжать. Как и мы, он был в доспехах, ремень шлема затянут под подбородком, хотя кольчужное забрало отвязано и болталось за плечом. И все же он не выглядел грозным, чувствовалось, что в кольчуге ему не очень удобно.

Но не все мужчины рождены воинами. Он был здесь не из желания сражаться, а из чувства долга по отношению к своему отцу и королю, и это было вполне достойно уважения.

-Мы приведем ваших коней, - сказал он. - Как только ворота откроются, я вас найду. Для каждого из вас есть место в моем отряде.

Я поблагодарил его, и он улыбнулся в ответ, но улыбка вышла слабой и кривой.

-Храни вас Господь.

-И вас, милорд, - ответил я.

С этими словами мы пришпорили наших лошадей и поехали за пределы лагеря туда, где всадники и пешие собирались под знамя, на котором был изображен белый волк на малиновом поле. Я знал, что оно принадлежит Гийому Фитц Осборну, пожалуй, ближайшему соратнику короля из всех сеньоров Англии и Нормандии. Я несколько раз встречался с ним при королевском дворе и знал как отличного командира, потому что именно он возглавлял правое крыло нашей армии при Гастингсе: то самое крыло, где сражался я сам. Он имел репутацию человека жесткого, но, к счастью, я ни разу не навлек на себя его гнев.

Он сидел на серой лошади, окруженный другими лордами, чье положение можно было без труда определить по изукрашенным драгоценными камнями ножнам и оправленным в золото шлемам. Похоже, они никогда раньше не выходили на серьезную битву, либо держались подальше от настоящей мясорубки. Иначе они должны были знать, что блестящие цацки только выделяют их в глазах врага, подстегивая желание убить их. Независимо от размера их богатства, приобретено оно было уж точно не на поле боя.

Я пытался протолкнуться через толпу к самому Фитц Осборну, надеясь, что он, может быть, признает меня, Эдо или Уэйса, хотя в последний раз мы виделись с ним в обществе лорда Роберта, и я не был уверен, что он вспомнит наши лица.

-Милорд, - позвал я.

Передо мной стояли пешие воины, но я продолжал двигаться вперед, и вскоре они отошли в сторону, тихо обругав меня.

Он повернулся в седле, и его взгляд упал на меня.

-Что такое?

-Нас прислал Роберт Мале, - сказал я.