Верный меч (ЛП)

Улица перед нами был залита кровью и завалена трупами. В воздухе висела вонь дерьма, рвоты и пролитой крови. Но в пятидесяти шагах впереди среди мечущихся людей я увидел знамя с вороном, а под ним человека, которого я принял за эрла датчан. Он был мощным, как медведь, со светлыми волосами ниже плеч и длинной бородой, заляпанной кровью. Его пальцы были унизаны серебряными кольцами, и он крепко сжимал топор на длинной ручке. Он орал на своих людей, размахивая рукой в сторону, где главная улица сворачивала к реке.

Нам по пути попадались одинокие бойцы, как датчане, так и норманны; наши копейщики выбегали из-за стены, чтобы преследовать врага. Я высоко поднял меч, чтобы его видели люди Роберта, и пустил коня в галоп. Со мной было всего десять человек, тогда как у датского дровосека не меньше тридцати, но я знал, что их будет достаточно.

— Бей их! — Закричал я.

Улица спускалась к реке, и я почувствовал, что конь подо мной прибавил ходу. Я засмеялся, когда увидел, как датчане поворачиваются ко мне, наконец заметив опасность сзади. Их вожак ревел от отчаяния, собирая своих людей, но потом они сделали то, чего я не ожидал: все, как один, выстроились против нас.

То ли их охватила благородная ярость, то ли они решили умереть красиво, я не знал, да это и не имело значения. Один из них бросился ко мне, крича что-то несвязное, по его лицу текли слезы; я поднял щит, чтобы отбить копье и оставил Урсу добить датчанина, потому что в этот момент мой меч описывал дугу над головой следующего. Я снова оглянулся в поисках эрла под знаменем.

Не пришлось далеко ходить, потому что в этот самый момент он вышел на мой фланг, держа топор обеими руками, и обрушил его на мой щит. Боль от удара пронзила руку до самого плеча, но лезвие соскользнуло, и, пока он готовился к следующему выпаду, я дернул локтем, в результате чего край моего щита чиркнул его по лицу. Кровь лилась из носа датчанина по усам и бороде, капала на кольчугу, но его это словно не беспокоило. В его глазах полыхало синее пламя, когда он вновь подскочил ко мне. Мерные удары топора, звеневшие по железной шишке моего щита, каждый раз заставляли меня пятиться назад. Его товарищи собрались вокруг него, но я знал, что если смогу убить его, остальные будут сломлены.

Он занес топор для очередного удара, и тут я увидел свой счастливый шанс, ударив моего коня пяткой в левый бок. Животное резко повернулось, я оказался перед ним незащищенным боком и увидел блеск в глазах датчанина. Кажется, он уже выбрал, куда ему опустить топор, но мой меч оказался быстрее, ужалив его в плечо. Он отшатнулся, и я погрузил клинок в его плоть, разрывая звенья кольчуги на груди. Я резко повернул меч, и он испустил последний вздох почти сразу; когда я выдернул меч, он упал на землю уже мертвым.

Около знамени с вороном мелькнуло что-то красное, и я увидел, как Урс настиг знаменосца и вонзил копье ему в спину. Ворон упал на землю под копыта лошади Урса, и дружный рев вырвался из наших глоток, когда вражеское знамя втоптали в грязь. Остальные датчане бежали.

— Бейтесь с нами, сукины дети! — Закричал кто-то, я оглянулся и увидел Эдо. Он рубил последнего врага, его меч вонзился тому в руку чуть ниже рукава кольчуги. Его глаза горели жаждой крови. — Бейтесь с нами!

Повсюду рыцари гнали датчан: все отряды бросились вниз в переулки, наседая на врагов сзади, и я увидел, как в сумерках засиял золотой лев на знамени короля, когда он со своими рыцарями выехал внизу навстречу бегущим мятежникам. Некоторые из наших копейщиков останавливались, чтобы снять с трупов шлемы, кольчуги, мечи и даже башмаки. Кое-кто уже начал драться за добычу.

— К оружию, — крикнул я им, проезжая мимо. — К оружию!

Если они думали, что битва уже выиграна, то сильно ошибались. С востока слышался боевой гром, отдаленный, но дружный. Враги снова сплотились.

Я бросил меч в ножны и выдернул копье из груди мертвого датчанина, проверив цела ли рукоять и плотно ли держится наконечник. Я поднял его к небу.

— Отрррряд, за мной!

Эдо присоединился к нам. Его руки и копье были в крови, а лицо перекосила широкая ухмылка, которая, однако исчезла, когда он заговорил со мной.

— Где Роберт? — спросил он между двумя вдохами.

— Ранен в руку, — сказал я. — Он с Анскульфом.

— С ним все в порядке?

— Жить будет. По крайней мере, пока Анскульф удерживает его подальше от драки.

С Эдо и Филиппом было около полудюжины рыцарей Роберта. Уэйса, Годфруа и Радульфа не было видно, и я мог только надеяться, что они сражаются где-то еще.

Когда улица под ногами коего коня повернула круто вниз, я увидел реку, сверкающую под багровыми небесами, и мост через нее. А по мосту по направлению к нам шли люди в шлемах и блестящих кольчугах, под знаменем, состоящим из желтых и фиолетовых полос; их щиты были окрашены в те же цвета.

Цвета Этлинга.

Мой кулак сжался вокруг рукояти копья. Эдгар. Человек, именующий себя королем, вожак мятежников. Сукин сын, виновный в смерти лорда Роберта в Дунхольме.