Верный меч (ЛП)

Но была еще одна причина: бой с Эдо разбудил во мне нечто неожиданное, новые острые ощущения, природы которых я не понимал, но страстно жаждал. Теперь я наблюдал вокруг себя людей, живущим за счет своего меча, и чем дольше я путешествовал с ними и лордом Робертом, тем больше я стремился стать одним из них. Я был глупым и самонадеянным мальчишкой, никогда до сих пор не видевшим меча, не говоря уже о том, чтобы владеть им, но, как и все молодые люди, я быстро приспосабливался. Видения ратной доблести и военных трофеев постепенно заполняли мою голову, такова была жизнь, о которой я мечтал.

* * *

Оперевшись локтем на щит, я вытащил из ножен свой нож, тот самый, который я получил от лорда Роберта много лет назад. Несколько месяцев назад я заказал для него новые ножны, лезвие стало уже, и уже не входило в ножны так легко и мягко, как надо, так часто точили все эти годы. Тем не менее, все эти годы он верно служил мне.

С севера пришел мелкий дождик, больше похожий на туман. Эдо рядом со мной заерзал под плащом, бормоча слова, которых я не мог разобрать. На некоторое время после нашей первой встречи мы стали непримиримыми соперниками, и не удивительно, потому что одно дело, быть избитым в драке, а совсем другое, получить в нос от необученного мальца на год младше. Но где-то через месяц он смягчился, и постепенно мы стали верными друганами.

Когда зелень того лета превратилась в золото, мы вернулись в замок нашего лорда Коммин во Фландрии. Там я и встретил Уэйса, который был одним из старших оруженосцев лорда Роберта. Тогда он уже был таким же упертым и неуступчивым, как сейчас, нетерпимым к тем, кого он считал менее способными, чем он сам, да еще и свято уверенным в собственном превосходстве надо мной, потому что был на целый год старше. Сначала он, как и Эдо, относился ко мне с недоверием, но с ростом моей силы и ловкости, его уважение ко мне увеличивалось. В конце концов, мы сплотились в тесный междусобойчик, дружно поднимая мечи в защиту любого из нас, нашей жизни и чести. Наши дни проходили в обучении верховой езде и занятиях с мечом и копьем. Мы были в обучении у рыцарей, и не было в мире ничего, что могло бы устрашить нас.

Лучше всего я помнил свою первую осень под рукой лорда Роберта. Пьянящий запах сосновых поленьев в очаге общего зала, вкус медовухи на языке, большой сад с облетающими золотыми и ржавыми листьями: закрыв глаза, я мог снова представить себя там. Но когда я пытался вспомнить других мальчишек, с которыми я учился ратному делу, ни одно лицо не всплывало в памяти, хотя все они были моими товарищами. Даже их имена я помнил смутно, словно обрывки сна. И с удивлением я понял, что из нас всех в живых остались только Эдо, Уэйс и я.

Лучи солнца прорывались сквозь облака, я сидел с полузакрытыми глазами, наслаждаясь их прикосновением к моему лицу. Едва появившись, они снова исчезали за тучами. Вскоре дождь начал падать крупными каплями. Я снова закрыл глаза, чувствуя, как вода бежит по щекам; я подумал о лорде Роберте и впервые с того момента, как Эдо привез нам новости, смог заплакать.

Я разбудил Эдо после полудня, и он следующим встал в караул, пока я прилег отдохнуть. Снова я проснулся уже вечером, свет быстро исчезал за горизонтом.

Я почувствовал холод и очнулся, дрожа. В голове плыл туман, несколько мгновений я не мог вспомнить, где я нахожусь и как сюда попал. Я попытался сесть, но на полпути голова закружилась, земля накренилась и я мешком повалился на землю. Камень впился в спину. Каждая мышца болела, но хуже всего была боль, которая выкручивала мне ногу.

— Танкред, — позвал Эдо. Он присел рядом и приложил руку к моему лбу, в его глазах мелькнула тревога. — У него лихорадка.

— Надо тащить его к лекарю, — я слышал голос Уэйса, но не видел его с того места, где лежал. — Надо быстрее добраться до Эофервика.

Эдо протянул мне флягу.

— Попей, — сказал он.

Он подождал, когда я поднимусь на руках, а затем помог мне сесть и поднес горлышко к губам. Я пил медленно, моя глотка пересохла, как пергамент, и я чувствовал, как в желудок стекает каждая капля.

— Спасибо, — удалось прокаркать мне, когда я вернул флягу обратно.

— Ты можешь встать? — спросил Уэйс.

— Думаю, да, — ответил я, хотя совсем не был уверен.

Уэйс кивнул Эдо, они подхватили меня под руки и потянули вверх. Вдвоем они подвели меня к Ролло, я вскарабкался ему на спину, и они вдели мои ноги в стремена. Я сдержал стон боли. Так или иначе, в седле я чувствовал себя увереннее.

Мы начали спускаться вниз по склону по направлению к равнине. Наступила ночь, звезды скрылись за облаками. Было тихо. Ролло шел ровным размеренным шагом, веки мои опускались, но каждый раз я вздрагивал и быстро выпрямлялся в седле.

Холмы исчезли за спиной. Вскоре мы вышли к тому, что я признал, как старую римскую дорогу: широкий глинистый тракт, идущий с севера на юг. Путь к Эофервику, подумал я, интересно, сколько еще нам осталось пройти. Теперь я все время дрожал; пот выступал у меня под мышками, струйками стекал по бокам, и я чувствовал, как рубашка липнет к телу.