Верный меч (ЛП)

Залп серебристых молний обрушился на нас с запада. Я поднял щит к лицу за мгновение до того, когда в него с глухим стуком ударила стрела; рука и плечо на несколько мгновений онемели, но я твердо держался на ногах. За моей спиной раздался удар железа о дерево; Филипп лежал лицом вверх на палубе, и сначала я подумал, что его убили, но он дышал и шевелился, не показывая признаков ранения, только проводя рукой по той стороне шлема, где теперь красовалась глубокая вмятина.

— Вставай! — Сказал я, потому что над нами уже сверкали новые стрелы.

Они разлетелись веером, упав в камыши, правда на расстоянии не больше длины весла от корпуса судна. Моргая, как сова, и слегка одуревший, Филипп поднялся на ноги и покачнулся, когда нос корабля резко повернул налево, и мы прошли отчаянно близко от отмелей, которыми были отмечены берега острова. Темное мелководье, широкое и длинное, едва видное на поверхности реки.

— Давайте, сволочи! — Каркал Эдо. — Тяни! Навались!

Корабль снова вздрогнул, и я покачнулся вперед. Громкий скрежет раздался над палубой, когда корпус продирался по дну канала. Я подумал, что мы сели на мель, и ждал момента, когда корабль дернется и остановится, но этот момент не настал; скрежет прекратился, и река отпустила нас. Радость захлестнула меня, но ненадолго, потому что противник по-прежнему следовал за нами, их крики становились все громче, и они колотили в щиты в так движению весел. Я вытер пот со лба, и поправил шлем, чтобы не наползал на глаза. Скоро они догонят нас и начнется заварушка.

— Левый борт, поднять весла, — заорал Эдо, прежде чем был заглушен громким треском со стороны носа корабля. Я оглянулся через плечо и увидел, что у первой полудюжины весел лопасти снесены напрочь. Я не мог разглядеть, обо что мы ударились. Новая волна рева поднялась над английским кораблем, они уже размахивали топорами и мечами в предвкушении резни. Первый корабль рванулся вперед, держась на расстоянии одного корпуса за нашей кормой; так близко, что я мог разглядеть эмблемы на их щитах. Копье, брошенное высоким англичанином, стремительно поплыло по воздуху; рядом со мной Радульф поймал его на свой щит и направил в сторону, за борт.

Я поднял меч.

— Делаем стену, — сказал я парням. — Держитесь рядом и не давайте им прорваться.

Я перекрыл край щита Филиппа, стоявшего справа от меня; Годфруа слева от меня сделал то же самое. Скоро я смогу узнать, насколько они хороши в бою.

— Левый борт, весла, навались! — Крикнул Эдо.

За кормой поднялась низкая, чуть выше поверхности воды, скала в три шага шириной и два длиной. Вокруг нее колыхались на воде обломки дерева, и я сразу понял, на что мы натолкнулись. Мы оставили ее в буруне пены, и до меня дошло, что вражеский рулевой не мог ее заметить.

Один из лучников поднял крик, но было поздно: они врезались в камень на полном ходу, нос вздыбился высоко вверх, а днище ползло по скале. Люди на корабле попадали навзничь, либо были выброшены за борт, молотя руками по воде, они пытались удержать головы на водой и освободиться от кольчуг. Корабль остановился и стал заваливаться на левый борт, открывая зияющий пролом в днище. Некоторые из гребцов прыгали за борт, пытаясь столкнуть его со скалы, в то время как те, что сидели ближе к корме начали грести в обратном направлении. Второй корабль следовал за первым слишком близко, а канал был слишком узким, чтобы они смогли разойтись. Злобные крики звенели в воздухе.

— Отбой, — сказал я и опустил щит. С неба продолжали валиться стрелы, но я чувствовал, что азарт преследователей испарился, и они уже не надеятся попасть еще раз. Шаг за шагом мы отдалялись, наблюдая, как они торопятся освободить свое пострадавшее судно. Чудная картина.

— Быстрее, — орал безжалостный Эдо со средней палубы. — Рано прохлаждаться. Тяни! Навались!

Вражеские корабли постепенно удалялись, пока наконец не исчезли в ночи. Постепенно темп замедлился, я вздохнул свободнее; крики вдали стихли, и не осталось ничего, кроме слабого скрипа наших весел в уключинах, плеска воды и медленного ритма барабана. Гребцы казались полумертвыми от усталости, их спины сгорбились, руки были почти безвольными.

Уэйс пробрался на нос и поднял люк; он подал руку сначала леди Элис, а затем Беатрис, помогая им подняться из трюма. Я заметил древко стрелы, торчавшее из досок: если бы леди не спрятались, эта стрела могла поразить одну из них.

Я подошел к капитану и хлопнул рукой по плечу.

— Мы обязаны вам жизнью, — сказал я, протягивая руку.

Обер устало взял ее и сжал мозолистой ладонью.

— Не за что, — сказал он между двумя вдохами. — Будем надеяться, что на сегодняшнюю ночь гонки закончились.

Я кивнул. Канал перед нами расширялся, открывалась гладкая поверхность реки. Если удача не отвернется от нас, скоро мы будем в Алхбарге.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ