Верный меч

– Даю торжественную клятву, – ответил я, встретившись с ним взглядом, – перед лицом Господа нашего Иисуса Христа, служить вам, пока мой долг не будет исполнен. – Я знал слова присяги. Когда-то давно я говорил почти то же самое лорду Роберту с той лишь разницей, что обещал служить ему до смерти. Тогда я был уверен, что никогда больше не дам клятвы другому сюзерену, словно уже знал, как трудно будет это сделать.

Я закончил. Горло мое пересохло, и я сглотнул, чтобы увлажнить его. Дело было сделано.

Мале вернул крест на алтарь и отстегнул от пояса меч.

– Я даю тебе этот клинок, – он протянул мне ножны в открытых ладонях. Украшений на коже не было, рукоять обернута шнуром, чтобы не скользила ладонь, простой круглый диск навершия.

Я поднялся и медленно принял меч. Тяжесть стали надежно легла в мои руки, впервые после Дунхольма я держал в руках меч, хоть и такой простой, как этот. Я прицепил его к поясу и отрегулировал пряжку портупеи.

– Я дам тебе новую кольчугу, шлем и щит,- сказал виконт. – Но путешествовать ты будешь налегке. Приходите завтра к причалам в полдень. Там я дам последние инструкции.

– Значит, мы поплывем на корабле? – Я был удивлен.

Обычный маршрут до Лондона пролегал по суше, а не по морю.

– Дороги вокруг Эофервика стали опасными, – сказал Мале. – Я не хочу рисковать. На моем корабле "Крылатом драконе" вы спуститесь вниз по реке до Хамбре, а оттуда вдоль берега до одного из моих поместий: это место называется Алхбарг. Там вы получите лошадей и отправитесь по старой дороге до Линколии, а потом в Лондон. Гилфорд хорошо знает те места. Ты можешь довериться ему, если заблудишься.

– Понимаю, – кивнул я.

– Вот еще что. – Он достал из складок плаща кожаный мешочек и протянул его мне.

Я принял его, довольно увесистый, внутри звякнул металл. Я развязал шнурок и вытряхнул содержимое на ладонь. Ручеек серебряных монет растекся в руке, сверкая в свете свечи и холодя кожу.

– Этого должно быть достаточно, чтобы заплатить за ночлег, еду и все, что может понадобиться в пути, – сказал Мале. – Однако, если по прибытии в Лондон тебе понадобятся еще средства, обратись к моему управляющему Вигоду, и он даст все необходимое, чтобы доехать до Уилтуна и обратно. – Вигод. Еще одно английское имя. Я спросил себя, сколько еще англичан служит у виконта. – Надеюсь, ты меня не подведешь. – Его голубые глаза пристально смотрели на меня.

– Нет, милорд, – ответил я. Он наложил на меня ответственность, и мой долг не будет выполнен, пока я не доведу дело до конца. – Я не подведу вас.

Казалось, он собирается сказать что-то еще, но в этот момент двери распахнулись. Я поднял руку, чтобы защитить глаза от яркого света, ворвавшегося в часовню. Вошедший человек был в кольчуге и держал шлем под мышкой. Его лицо находилось в тени, и мне потребовалось время, чтобы узнать его, но когда он подошел ближе, я разглядел длинный подбородок и узкий лоб. Лорд Гилберт де Ганд собственной персоной.

– Лорд Гийом, – сказал он.

Либо он не заметил меня либо ему было все равно, но на этот раз высокомерное выражение на его физиономии сменилось озабоченностью.

– Что такое? – Требовательно спросил Мале.

– Вас хочет видеть один человек. Посланник от врага. Он прибыл к городским воротам полчаса назад.

– Посланник? Чего он хочет?

– Кажется, командир мятежников хочет вас видеть, – сказал Гилберт. – Чтобы обсудить условия.

Мале замолчал. Я вспомнил о сомнениях, которые он высказал мне совсем недавно, и пытался понять, что происходит у него в голове. Как бы ни тяжело было наше положение, он же не собирается сдавать Эофервик? Гилберт внимательно наблюдал за ним, ожидая ответа. Интересно, Мале доверял ему так же, как мне?

– Я поговорю с этим человеком, – наконец сказал виконт. Он шагнул в сторону дверей. – Где он сейчас?

Он был не далеко. Посланник восседал на боевом гнедом коне посреди тренировочной площадки, куда сбегались посмотреть на него рыцари и слуги. Он сильно смахивал на медведя, обряженного в кожаную куртку и шлем, с ножнами на поясе. Если он и нервничал в окружении десятков французов, он не показывал этого. Казалось, он даже наслаждается вниманием, с широкой улыбкой принимая каждое брошенное оскорбление, словно знак чести.

Он склонил голову только когда увидел виконта.

– Уильям Мале, сеньор Гравилля, что за морем, – сказал он на довольно корявом французском. – Мой господин посылает тебе свой привет.

– Довольно любезностей, – оборвал его Мале. – Кто твой господин?

– Эдгар, – посланник отвечал громко, чтобы все во дворе его слышали, – сын Эдуарда, сына Эдмунда, сына Этельреда, потомка Седрика.

– Ты говоришь об Эдгаре Этлинге?

Посланник кивнул.

– Он хочет говорить с тобой сегодня вечером, если ты готов.