Верный муж (сборник)

Завидовать Маше – просто смешно! Ты бы не выдержала и часа ее жизни, уверен. Каждый рожден для своей судьбы и миссии. Успокойся! И займись наконец делом. Вернись к мольберту – ты же так хорошо начала! И у тебя все получалось! Или продолжи свои записки – там так все остроумно, изящно и увлекательно! Честное слово! И этот талант в тебе есть! Может быть, купить к зиме лыжи? Когда-то ты любила зимний лес. В конце концов, по телевизору идет много неплохих передач. Спектакли из архивов, концерты классической музыки. Это ведь все твое! Ну или видео – не зря же я тащил тебе этот магнитофон! Что-нибудь из старых французов или поляков. Американцы, конечно, – полная туфта и бред. А в видеосалонах в основном они, любезные. Посмотрю, что есть в столице. Если найду что-нибудь из духовной пищи, непременно вышлю, сразу же. Будешь коротать длинные зимние вечера.

Звонил Наташе, не выдержал. Она «в страданиях», разумеется. Пишу без иронии, так как для нее это действительно страдания. Искренние, как сама Наташа. Притворяться, как некоторые, она просто не умеет. Мне показалось, что она снова «согласна на все». Тоскует по своей мучительнице – стокгольмский синдром, видимо. Но первая не придет – не жди. Позвони и сделай вид. Это ты умеешь. Ничего выяснять не надо – ни тебе, ни ей. Словом, все как обычно. Что вам делить? Две одинокие и немолодые женщины, связанные годами жизни. Начнешь есть ее пироги и супы и придешь в себя – повеселеешь! К тому же к зиме надо заклеить окна и проложить ватой рамы. Да, Наташа сказала, что наварила сливового повидла на всю зиму – Эвелина так любит, с поджаренным хлебом особенно! Так что у тебя есть повод помириться с ней – весьма весомый. Вспоминаю ваш местный кирпичик серого со сливовым джемом, и текут слюнки. Такого хлеба в столице, увы, нет! И такого повидла тоже. Приеду – и вас объем. Испугалась? А соберусь не раньше февраля. Будет командировка в Томск, на обратном пути заскочу на два дня к вам.

Не слопайте все повидло! Держись и будь умницей!

Г.

Подумайте только! И снова сплошная забота! И окна заклеить – не дай бог, замерзнет милая! И борща поест. И без сливового повидла не останется – не приведи господи! И подруге питерской завидовать не стоит – что за жизнь у этой подруги! Врагу не пожелаешь!

Лиля Брик местного разлива. Будь ты… Художница чертова! Писательница хренова. Лыжница. Кто еще? Эгоистка, самодурка, бессердечная дрянь.

И этот гад! Повидла с кирпичиком захотел! В Москве такого нет. Оголодал, бедный.

Что же не ушел ты к своей страдалице талантливой? Тонкой и изящной? Что же всю жизнь с рядовой бабой прожил, чувствительный такой и интеллигентный? С простой, неприхотливой, домашней клушей? Без любви, без страсти, по принуждению? Или – только на борщи купился и на чистые рубашки?

Значит, были поездки к ней, были. Пусть нечастые – раза два в год. А какая разница? Разве этого мало, чтобы сердце разорвалось совсем, в клочья?