Верный муж

Опять буду давать совет – нудеть, как ты говоришь. Прекрати его домогаться! Я ведь знаю, что тебе надо: признание, что только с тобой он был счастлив. Что его новая жена скучна и обыденна (после тебя, разумеется!). Что он хочет вернуться. Хочет, но не может. Тебе нужны его слезы, раскаянье, признание его неправоты и ошибок. И еще признание в неземной любви. Причем его «валяние» у тебя в ногах нужно непременно неоднократное – минимумом ты не насытишься ни за что. Пусть походит полгода, а там уж пинком за дверь навсегда. Как было с М. – когда начались цветы, цветы, и проч., ночевки на коврике подле твоей входной двери, – тебе быстро наскучило, и ты вызывала милицию.

Или с Иловайским – он далеко не дурак, понял сразу – гарантия его спокойной жизни без тебя – ежемесячный конверт в почтовом ящике.

И еще – скука, скука, – собственно то, что всегда было самым страшным в твоей жизни. Любыми путями, любыми средствами – только не это!

Кстати, надо бы успокоить И. – как только появится новый претендент на твое сердце, ты от него отстанешь!

Ладно, читать морали тебе – нет занятия более глупого и расточительного.

Все-таки я большой дурак, ты права. Потому, что еще продолжаю нудеть и надеяться, что это письмо ты внимательно прочтешь.

Я не приеду, как ты просишь. Причин много, подробности тебе ни к чему. То, о чем ты просишь, тоже сейчас невозможно. Дочке нужно купить путевку в лагерь на море, желательно на два месяца, так что довольствуйся тем, что есть, – увы!

Умерить свой аппетит не советую – глупо и смешно. Всё. Будь здорова – хотя бы.

Г.

Надя перечитала письмо. В голове было пусто и гулко, как в пустом жестяном ведре. Руки безжизненно упали и повисли, как плети. Письмо, выпавшее из рук, валялось на полу.

Сколько она просидела так, не двигаясь, уставившись в одну точку, она не заметила. Потом словно очнулась. Побрела, шаркая тапками, как старуха, на кухню и выпила воды из-под крана – чего раньше никогда не делала.

Москвичи давно не пьют проточной воды. Потом она опустилась на табуретку и опять словно застыла. Точнее – окаменела. Дверь из кухни была раскрыта, и она увидела пакет с верблюдом на полу в коридоре.

Она встала, вышла в коридор, тяжело нагнулась и подхватила оставшуюся пачку писем.

– Что ж, продолжим! – сказала она почему-то вслух и усмехнулась.

Теперь она расположилась в кресле – уютно и удобно угнездилась, включила торшер, нацепила на нос очки и открыла второй конверт.