Верный садовник

Мимо окна прошли два израильтянина в шортах, ведя на поводке сторожевых собак. На лужайке возвышались огромные желтые пинкнеи. Мартышки прыгали по ним, приводя собак в бешенство. Под деревьями сочно зеленела регулярно поливаемая озерной водой травка.

— Твоя контора ему платит! — выдвинул Куртисс неожиданное обвинение. — Куэйл — ваш человек! Так? Действует по вашим приказам, чтобы вы могли согнуть меня в бараний рог. Так?

Донохью привычно улыбнулся.

— Именно так, Кенни. Разве может у нас быть иная цель, кроме как навредить вам?

— Почему вы так поступаете со мной? Я имею право это знать! Я — сэр Кеннетт Куртисс, черт побери! Только в прошлом году я перевел в партийные фонды полмиллиона гребаных фунтов. Я обеспечивал вас, гребаную британскую разведку, бесценной информацией. Я помогал вам, добровольно, в очень щекотливых делах. Я…

— Кенни, — мягко прервал его Донохью. — Замолчите. Не перед слугами, хорошо? А теперь послушайте меня. С какой стати нам поощрять Джастина Куэйла на борьбу с вами? С чего моей службе, которая и так находится под неусыпным надзором Уайтхолла, создавать себе дополнительные трудности, выводя из игры такого ценного агента, как Кенни К.?

— Потому что вы сделали все, чтобы перекрыть мне кислород, вот почему! Потому что вы дали команду банкам Сити потребовать возврата кредитов! Десять тысяч англичан могут потерять работу, но кто об этом думает, если есть возможность дать пинка Кенни К.? Потому что вы посоветовали вашим друзьям-политикам держаться подальше от Кенни К., чтобы он не утащил их в пропасть вместе с собой. Не делали вы этого? Не делали? Я спрашиваю, не делали?

Донохью торопливо отделял информацию от вопросов. «Банки Сити потребовали возврата кредитов?Лондон знает? Если да, почему, скажите на милость, Роджер не предупредил меня?»

— Для меня это неприятный сюрприз, Кенни. Когда банки это сделали?

— Какая разница? Сегодня. Во второй половине дня. По телефону и факсом. Позвонили, чтобы сказать, прислали факс на случай, если я забыл, отправили курьера на случай, если я не читаю гребаных факсов.

«Тогда Лондон знает, — подумал Донохью. — Но, если знает, почему меня оставили в неведении?» И понял, что разбираться с этим придется позже.

— Банки объяснили свое решение, Кенни? — успокаивающим тоном спросил он.

— Вроде бы у них возникли этические возражения. Их не устраивают методы нашей торговли. Какие гребаные методы? При чем тут этика? Они думают, что Африка ничем не отличается от какого-нибудь маленького графства к востоку от Лондона. Они, мол, потеряли уверенность в правильности нашей рыночной стратегии. Кто убедил их потерять эту гребаную уверенность? Твои люди! И еще разные слухи. Да пошли они все. Я это уже проходил.

— А ваши друзья-политики… которые умыли руки… которых мы не предупреждали?

— Позвонила какая-то «шестерка» из номера десять, которому в зад и в рот загнали по картофелине. Звоню по поручению такого-то и такого-то. Они вам бесконечно признательны, но сложившаяся обстановка требует, чтобы они были святее Папы, поэтому возвращают ваши щедрые пожертвования в партийный фонд и спрашивают, на какой счет перевести деньги, потому что чем быстрее мои деньги уйдут из их гребаной бухгалтерии, тем радостней будет у них на сердце. И давайте сделаем вид, что вы нам ничего и не жертвовали. Знаешь, где он сейчас? Где был два дня тому назад?

Донохью потребовалась пара секунд, чтобы понять, что Куртисс говорит не о «шестерке» из дома 10 по Даунинг-стрит, а о Джастине Куэйле.

— В Канаде. Гребаном Саскачеване! — фыркнул Куртисс, отвечая на свой же вопрос. — Надеюсь, отморозил там задницу.

— И чего его туда занесло? — спросил Донохью, заинтригованный не столько тем, что Джастин очутился в Канаде, как легкостью, с которой Куртисс мог идти по его следу.

— Там есть какой-то университет. В университете — женщина. Ученая сучка. Она вдруг, в нарушение своего контракта, начала рассказывать всем и каждому, что ее препарат смертельно опасен. Куэйл спутался с ней. Через месяц после смерти его жены, — голос Куртисса вновь стал громовым. — У него поддельный паспорт, чтоб ему сдохнуть! Кто дал ему поддельный паспорт? Ваши люди. Он расплачивается наличными. От кого он их получает? От вас. Каждый раз он выскальзывает из наброшенной ими сети, как гребаный угорь. Кто его этому научил? Вы!

— Нет, Кенни. Мы тут ни при чем. Совершенно ни причем.

«Из наброшенной ими сети, — подумал Донохью. — Не нами».

А Куртисс орал все громче.

— Тогда, возможно, тебя не затруднит сообщить мне, о чем думает мистер Портер гребаный Коулридж, выдавая кабинету министров неверную информацию, позорящую мою компанию и мой препарат? Какого хрена он угрожает пойти на Флит-стрит, если ему не будет обещано, что палата лордов и эти лунатики из Брюсселя проведут полномасштабное независимое расследование? И почему эти кретины в твоей конторе позволяют ему все это выделывать, более того, поощряют его?