Верный садовник

— Я говорю не об этом флаге, глупыш, — Глория собрала газеты и переложила их на столик для закусок под своими акварелями. — Тебе удобно? Со стула не свалишься? Тогда слушай. Я говорю о том, чтобы устроить классную вечеринку и поднять всем настроение, в том числе и тебе. Уже пора, Сэнди. Действительно пора. Мы должны сказать друг другу: «Да. Это случилось. Здесь, рядом с нами. Мы ужасно об этом сожалеем. Но жизнь все равно продолжается». Тесса нас бы одобрила. Ключевой вопрос, дорогой. Что слышно из Лондона? Когда возвращаются Портеры? — Если речь шла о достаточно близких семейных парах, Глория опускала фамилии, обходясь Портерами или Еленами.

Вудроу накрыл гренок куском яичницы.

— «Отпуск мистера и миссис Портер Коулридж затягивается в связи с необходимостью устроить дочь Рози в частную школу», — процитировал он воображаемого пресс-секретаря. — Ничего больше мне не известно.

Голос его звучал беззаботно, хотя на самом деле происходящее ставило его в тупик. Что все-таки задумал Коулридж? Почему не дает о себе знать? Да, конечно, он в отпуске. Но когда послы отбывают на родину, они оставляют телефоны, адреса, обычные и для электронной почты. Они готовятся к возвращению, звонят исполняющим обязанности и личным секретарям по малейшему поводу и без оного, интересуются слугами, садом, собаками и работой вверенного им посольства. И злятся, если им намекают, что в их отсутствие работа идет даже лучше. Но от Коулриджа, после его внезапного отъезда, ни словечка. А если Вудроу звонил в Лондон, вроде бы доя того, чтобы получить совет по какому-то пустяковому вопросу, а на самом деле чтобы узнать планы своего начальника, то натыкался на глухую стену. «Коулридж в администрации премьер-министра», — отвечали в департаменте Африки. «Коулридж на совещании рабочей группы министерства», — говорили в аппарате постоянного заместителя министра.

И Бернард Пеллегрин, когда Вудроу дозвонился до него по телефону спецсвязи, стоящем на столе Коулриджа, уходил от прямого ответа не хуже остальных. «Обычная суета, — объяснял он, не вдаваясь в подробности. — Премьер-министр затребовал информацию, соответственно, министр должен ее подготовить, вот Коулридж и нарасхват. Всех интересует Африка. Ничего нового».

— Но Портер возвращается или нет, Бернард? Я хочу сказать, эта неопределенность сильно мешает. Всем нам.

— Если я что-то и узнаю, то последним, старина. — Короткая пауза. — Ты один?

— Да.

— Этот маленький говнюк Милдред не приложил ухо к замочной скважине?

Вудроу бросил взгляд на закрытую дверь в приемную и понизил голос: «Нет».

— Помнишь тот отчет, что ты посылал мне не так уж и давно? Страниц двадцать с небольшим… Который написала женщина?

У Вудроу скрутило живот. Спецсвязь отсекала от разговора чужих. Но не его.

— И что?

— Мое мнение… наилучший сценарий… с какой стороны ни посмотри… я его не получал. Затерялся на почте. Идет?

— Вы говорите за себя, Бернард. Я за вас говорить не могу. Если вы его не получили, это ваше дело. Но я его вам посылал. Это все, что мне известно.

— Допустим, ты его не посылал, старина. Допустим, его вообще не было. Его не писали, его не отсылали. Можно это устроить?

— Нет. Это невозможно. Ничего не получится, Бернард.

— Почему? — голос звучал совершенно спокойно, разве что в нем слышался легкий интерес.

— Я отправил его дипломатической почтой. Он зарегистрирован. Адресован лично вам. Фельдъегери за него расписались. Я говорил о нем… — хотел сказать «Скотленд-Ярду», но передумал, -…людям, которые сюда приезжали. Пришлось. Они узнали о его существовании еще до встречи со мной. — Страх стал причиной закипевшей в нем злости. — Я рассказывал вам об этом! По существу, предупреждал вас! Бернард, что-то не складывается? Вы заставляете меня нервничать, С ваших слов я понял, что в этой истории поставлена точка.

— Волноваться не о чем, старина. Успокойся. Такое случается. Если из тюбика вылезает чуть больше зубной пасты, чем требуется, остаток можно втянуть назад. Люди говорят, что это невозможно, но все так делают. Как жена?

— Глория в полном порядке.

— Дети?

— Отлично.

— Передай им мои наилучшие пожелания…

— Вот я и решила, что надо устроить грандиозные танцы, — радостно восклицала Глория.

— Превосходная мысль, дорогая, — кивнул Вудроу и, чтобы выиграть время и поймать нить разговора, потянулся за лекарствами, которые она заставляла его выпивать каждое утро: три таблетки из овсяных отрубей, одну капсулу с рыбьим жиром и половинку аспирина.

— Я знаю, что ты ненавидишь танцы, но в этом виноват не ты, а твоя мать, — сладко проворковала Глория. — Елена в этом участвовать не будет, после того, что она устроила. Я буду лишь держать ее в курсе.

— Да. Хорошо. Но вы уже поцеловались и помирились, не так ли? Я вроде бы не знал. Поздравляю.

Глория прикусила губу. Воспоминания о недавнем конфликте, спровоцированном Еленой, моментально испортили ей настроение.