Верный садовник

Сопровождаемые держащимися чуть сзади Артуром и его свитой, Лорбир и Джастин входят в аптеку, чем-то похожую на загородный павильон у крикетного поля. Осторожно протискиваясь мимо пациентов, Лорбир подводит Джастина к металлической загородке, охраняемой двумя крепкими африканцами в футболках с надписью «Medecins Sans Frontieres» [83]на груди. Загородку отодвигают, Лорбир проскальзывает за нее, снимает хомбург, машет рукой Джастину. Белая женщина-фельдшер и трое ее помощников что-то смешивают и взвешивают за деревянным прилавком. Чувствуется, что они в запарке. Женщина вскидывает голову, видит Лорбира и широко улыбается.

— Привет, Брандт. Кто твой симпатичный друг? — спрашивает она с четким шотландским выговором.

— Элен, познакомься с Питером. Он — журналист и собирается рассказать всему миру, что вы — ленивые бездельники.

— Привет, Питер.

— Привет.

— Элен — медсестра из Глазго.

На полках, от пола до потолка, стоят многоцветные картонные коробки и стеклянные бутыли. Джастин оглядывает их, из чистого любопытства, выискивая знакомую черно-красную коробку с логотипом из трех золотых пчелок. Не находит. Лорбир уже занял место у полок, приготовившись прочитать еще одну лекцию. Фельдшер и ее помощники обмениваются улыбками. Опять двадцать пять. Лорбир держит в руке большую бутыль с притертой крышкой, набитую зелеными таблетками.

— Питер, — голос его очень серьезен, — сейчас я расскажу вам о еще одной линии жизни.

«Он повторяет это каждый день? Каждому гостю? Это его ежедневный акт раскаяния? То же самое он говорил и Тессе?»

— Восемьдесят процентов больных СПИДом живут в Африке, Питер. Скорее всего эта цифра занижена. Из них три четверти не получают никаких лекарств. За это мы должны благодарить фармакологические компании и их верного слугу, Государственный департамент США, который угрожает санкциями любой стране, которая посмеет наладить производство дешевых аналогов запатентованных американских лекарств. Вам понятно? Вы успели все записать?

Джастин кивает:

— Продолжайте.

— Таблетки из этой бутыли стоят в Найроби двадцать долларов США за штуку, в Нью-Йорке — шесть, в Маниле — восемнадцать. Со дня на день Индия начнет производить аналог этого препарата, и тогда цена упадет до шестидесяти центов. Только не говорите мне о расходах на создание и исследование. Фармакологические умельцы списали их десять лет тому назад, да и большая часть этих денег была получена от государства, поэтому несут они чушь. Речь же идет об аморальной монополии, которая каждый день уносит человеческие жизни. Понимаете?

Лорбир прекрасно знает свой выставочный стенд, поэтому ему нет нужды искать необходимые экспонаты. Он ставит бутыль, берет белую с черным картонную коробку.

— Вот это лекарство продается уже тридцать лет. Знаете от чего? От малярии. Знаете, почему тридцать лет? Может, несколько жителей Нью-Йорка вдруг заболеют малярией и не дай бог, чтобы под рукой не оказалось необходимого лекарства! — Он берет другую коробку. Его руки, как и голос, дрожат от праведного гнева. — Вот эта щедрая и филантропическая фармакологическая компания из Нью-Джерси пожертвовала производимое ею лекарство беднейшим странам мира. Фармакологические компании хотят, чтобы их любили. Если их не любят, у них сразу портится настроение.

«И они становятся опасными», — думает Джастин, но не озвучивает свои мысли.

— Почему фармакологическая компания вдруг так расщедрилась? Потому что они начали производство препарата нового поколения. А старый изъяли из продажи. Отдали его Африке за шесть месяцев до истечения срока использования, получив за свою щедрость налоговые освобождения в сумме нескольких миллионов долларов. Плюс сэкономили несколько миллионов на складских расходах и уничтожении лекарственных препаратов, которые они уже не могли продать. Плюс все говорят: «Посмотрите на них! Какие они хорошие». Даже акционеры так говорят, — он переворачивает коробку, с презрением смотрит на пропечатанный на основании предельный срок использования. — Груз пролежал на таможенном складе в Найроби три месяца, пока таможенники ждали, что им дадут взятку. Пару лет тому назад эта же фармакологическая компания отправила в Африку средства для восстановления волос, отвыкания от курения, похудания и, спасибо благотворительности, уменьшила налогооблагаемую базу на многие миллионы долларов. Эти мерзавцы готовы на все ради повышения нормы прибыли, и это правда.

Но с особым жаром он обрушивает свой гнев на собственных работодателей, «зажравшихся чиновников из гуманитарных организаций, обосновавшихся в Женеве, которые так сладко спелись с крупнейшими фармакологическими компаниями».