«Верный Вам Рамзай». Книга 2. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1939-1941 годы

Вскрытие планов нападения фашистской Германии на СССР советской военной разведкой и, в частности, Рихардом Зорге, как и выяснение места Японии в германском сценарии целесообразно рассматривать в сложном контексте международных отношений. Гитлер сам определял цели, которые должны быть достигнуты военным путем и отслеживал все этапы этой подготовки, внося коррективы в ее исполнение. Сталин же, исходя из своего видения международной обстановки и своих представлений о геополитических интересах СССР, пытался, с одной стороны, обеспечить безопасность страны, отсрочить момент втягивания ее в войну, а с другой — старался извлечь максимальную выгоду из заключенных договоров.

Вооруженное столкновение Германии и Советского Союза всем представлялось неизбежным. Однако ему предшествовала политика взаимных уступок и обоюдных выигрышей, когда каждая из сторон в краткосрочной (и даже среднесрочной) перспективе рассчитывала на лояльность партнера по отношению к своей внешней политике (вплоть до применения военной силы против третьих стран) и стремилась обеспечить себе более выгодные позиции в преддверии будущей войны.

В планах гитлеровской Германии не последнее место занимала Япония. Являлось немаловажным, в каком направлении и когда выступят японские вооруженные силы. Принятие судьбоносных для государства решений (нередко неоднозначных и даже взаимоисключающих) происходило в стране восходящего солнца коллегиально достаточно широким кругом лиц путем поиска компромисса между различными группировками в правительстве и вооруженных силах, отстаивавших противоположные интересы. Подобное положение вещей обусловливало затягивание принятия решений, а когда эти решения принимались, то отсутствовала их однозначность. Достижение компромисса состояло в том, что стремились учесть интересы каждой из сторон, и не только учесть, но и потакать им. И в этом состояли изъян и ущербность механизма принятия решений в Японии. Это был компромисс по-японски. Так, в части применения вооруженных сил страны, принимались решения, которые устраивали все стороны, каждая из которых готовилась к своей войне. Отсюда важно проследить не только развитие советско-германских отношений, на фоне планирования Германией вторжения в Советский Союз, но и германо-японских и японо-советских отношений в этот же период времени.

От высказывания Гитлера в «Майн Кампф»: «Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке… Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены»[172] — до принятия решения о начале операции «Барбаросса» невозможно провести прямую линию. Идеологическая составляющая — «Русский большевизм есть только новая, свойственная XX веку попытка евреев достигнуть мирового господства»[173], — не могла не присутствовать во внешней политике Гитлера, но она подчинялась меняющимся политическим обстоятельствам и окончательно выкристаллизовалась весной 1941 г.

Во второй половине июля 1940 г. практически с небольшим интервалом времени Гитлер отдал два, казалось бы, взаимоисключающих указания: разработать планы вторжения в Англию и нападения на СССР.

После эвакуации британских войск из Дюнкерка и подписания перемирия с Францией 22 июня 1940 г. Гитлер рассчитывал добиться от Англии признания status quo на континенте. Великобритания, однако, отказалась пойти на мирное урегулирование на его условиях.

В своем «Военном дневнике» от 3 июля 1940 г. начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Франц Гальдер[174] писал: «В настоящее время на первом плане стоят английская проблема, которую следует разрабатывать отдельно, и восточная проблема. Основное содержание последней: способ нанесения решительного удара России, чтобы принудить ее признать господствующую роль Германии в Европе. Наряду с этим возникают и второстепенные проблемы вроде балтийской, балканской и других»[175].

Это первая конкретная запись в дневнике Гальдера, относящаяся к подготовке агрессии против СССР. Очевидно, что политическое решение было принято Гитлером ранее. Характер записи свидетельствует о том, что в Генеральном штабе сухопутных войск уже велась подготовка к составлению плана войны. Запись четко формулирует две стратегические цели, которые тогда ставило перед собой германское военное руководство: «английская проблема» и «восточная проблема»[176].