Вероятность выживания

— Хаха, какая смешная шутка! Впрочем, если бы год заканчивался летом, а не зимой, возможно так и говорили бы. — Дядя прекратил улыбаться и серьёзным голосом сказал, — завтра мы едем официально знакомиться с Карнаками, так что не подведи. — После этих слов он сразу ушел по направлению к кабинету, не дожидаясь возражений.

"Завтра, значит" — подумал я, поднимаясь к комнате матери, — "это мы ещё посмотрим". Единственным человеком, способным повлиять на Санлиса, была Килика, его старшая сестра.

Глава 5

Я негромко, но решительно постучал в дверь. Слишком о многом нужно было поговорить, а времени до вечера оставалось не так уж и много.

— Входи, сынок, — Килика сразу узнала мой стук, — нам с тобой нужно поговорить.

Я сразу присел на кровать, мать сидела на стуле перед зеркалом и пробовала зачесать волосы другим способом, не так, как обычно носит. Ни бутылок, ни бокалов нигде не было видно, даже странно, и на вид Килика была совершенно трезвой и похорошевшей, словно сбросившей лет пять.

— Прекрасно выглядишь, мама, — решил начать разговор с комплимента, тем более это была чистая правда, — ты как будто помолодела. Случилось что-то хорошее, что подняло тебе настроение?

— Нет, сынок, то, что ты видишь — результат действия вот этого, — Килика вытащила из под одежды тонкую цепочку с надетым на неё крестом с загнутыми в одну сторону концами, — этот амулет подарил мне мой муж и твой отец. Я совсем забыла о его существовании, а сегодня утром нашла его в шкафу и надела. И знаешь, даже какая-то ясность мыслей появилась, и к дурману не тянет совершенно. Этот амулет защищает, лечит и омолаживает до тех пор, пока в нём есть магическая энергия. Зарядить его мог лишь стихийник со всеми стихийными атрибутами, такой как твой отец, а теперь и ты. Асами был удивительным талантом, не только один из лучших стихийников, но и потрясающий артефактор, этот амулет уникален, никто не смог создать ничего похожего.

— Расскажи мне ещё про отца. Я хочу понять, как так вышло, что он захотел убить меня. — Я бы спросил про магию, но сомневаюсь, что Килика сможет много об этом рассказать, а этот вопрос меня тоже интересовал. Как и тот, откуда у стихийника книги про все виды магии, и зачем их прятали в тайнике.

— Асами Болдор, — мать улыбнулась такой доброй и грустной улыбкой, что я понял — она очень сильно любила мужа и до сих пор любит, несмотря на то, что его нет с нами уже три года. — Он всегда строил грандиозные планы. Его отец был богат и хотел, чтобы Асами получил лучшее образование. Поэтому в Цитадели он не учился, магии его обучал личный наставник, опытный стихийник. Учился он при дворе, вместе с детьми элиты аристократов, которые действительно подавали надежды, а не просто развлекались на родительские деньги. Мы все, и я, и Асами, и Люций, нынешний король Менопритии, и многие другие, десятка три в общей сложности, учились вместе. Удивительно, да? — рассмеялась Килика, увидев моё недоверчивое лицо, — твоя мама не всегда была такой, как сейчас, я была поумнее, чем эта дура Кирата, отказавшая Люцию и выскочившая за его закадычного приятеля Филота, первого красавца среди обучающихся с нами парней, а ныне князя Азора. И уж тем более поумнее, чем эта дура Молия, которая вместо учёбы дурила головы и Филоту, и Люцию, и Асами пыталась соблазнить, в итоге окрутила самого знатного, то есть Люция, ныне она королева Менопритии. Хотя тебе, наверно, не очень интересны эти женские сплетни, — сказала она, покосившись на меня. Моё лицо опять меня выдало. Килика продолжила.

— Мне с самого начала нравился только Асами, и даже не потому, что он был среди всех единственным магом, атрибуты там были у многих. У Люция, например, были задатки природника и проклятника, но такие слабые, что смысла развивать их не было. Просто Асами всегда хотел добиться чего-то великого, улучшить жизнь королевства, жить в мире с гуррами, исследовать соседний континент, но сильнее всего он хотел узнать что-нибудь новое в сфере магии. Они с Люцием всегда спорили, хоть и дружили, заключали разные глупые пари, доказывали какую-нибудь ерунду друг другу. Эх, хорошее было время, мы были молоды и полны стремлений. — Мать изо всех сил старалась не плакать, но глаза всё же повлажнели. Сегодня, насколько я помню, был первый раз, когда она была столь откровенна, нужно было пользоваться моментом.

— Я, конечно, очень тебе сочувствую, возможно Асами был потрясающим мужем и делал тебя счастливой, но вот отцом он был очень хреновым, навещал сына пару раз в жизни, а в последний визит попытался убить. — Я не собирался как-то смягчать правду, и говорил именно то, что думал. — Сомневаюсь, что он был мне родным отцом, родительской любовью тут не пахнет.