Лиз попыталась вообразить себе длинную вереницу чудовищ, виденных Хоком, но фантазия отказывалась ей служить.
– Лиз! – зашептал ей на ухо Марвелл. – Уговори Горация связать этого безумца.
Лиз негодующе зыркнула на него. До чего же истеричный и трусливый тип! Они стоят на пороге огромной неразгаданной тайны, а он только и думает, как бы вернуться в Центр к своей кашке!
– Гораций! – вновь окликнула она.
– Весьма любопытно, – заметил робот.
– Любопытно?! Чего тебе любопытно, мартышка? Неисповедимы пути Сатаны для смертных!
Марвелл с трудом подавил очередной вопль. Невозмутимый робот, бесноватый дикарь, одержимая ассистентка из Центра! Теперь ему понадобится не меньше года, чтобы восстановить силы. Может, взять отпуск и отравиться
– Хорошо, но хоть как-то ты можешь это объяснить? – настаивала Лиз. – Даже я вижу, что здесь что-то неладно!
– Отвечай же! – процедил сквозь зубы Марвелл. – Боже милостивый!
– То ли еще будет, – отозвался Хок. – Кому-кому, мне известны козни Сатаны!
– Что ж, мисс, я могу дать лишь частичное объяснение. Видите ли, сержант, моя научная подготовка могла оказаться вам полезна. Дело в том, что у меня философский склад ума и я получил университетское образование...
– Да ну?! То-то, гляжу, в башке у тебя понамешано всякой дряни!
Марвелл не мог не восхититься, с каким тактом и пониманием робот отыскивает подходы к этому человеку с недоразвитым разумом. Сержант Хок теперь глядит и пего с невольным уважением, ведь он – выходец из тем эпохи, когда знания действительно считались материальным богатством.
– Что же дальше? – понукала Горация Лиз.
– Видимо, сержант неоднократно имел возможное, наблюдать взаимодействие Талискера с пространством., котором мы в данный момент находимся. Почти наверняка он стал свидетелем проникновения множества человеческих существ в Вероятностное Пространство. – Робот повернулся к Хоку и уточнил: – Если я правильно понял, сир жаит, на ваших глазах много народу прошло через врата ада?
– Слава Богу, допер! Эх ты, философ! Мартышка механическая!
– Так вот. К тому же наш доблестный сержант удостоверился в том, какой прием оказал динозавр несчастным таймаутерам.
– Чего?
Робот перефразировал свое высказывание, приспособив к пониманию Хока.
– Вы же видели, сержант, как нечисть атаковала людей, спустившихся в ад?
– Ну видел. И крокодилов, и прочую нечисть... И тигры были – здоровущие, что твой мерин! И змеи гремучие... Но такого чудища, которое я подорвал гранатой, видеть не доводилось. – Хок с гордостью оглядел тушу.
– Он ждал их! – воскликнула Лиз. – Я знаю, откуда он появился. Вон оттуда. – Она указала на вершину черно-красной скалы. – Он спускался оттуда, как только возникала необходимость в его присутствии.
– На кормежку, – заметил Марвелл, не упустивший ни слова из вопросов робота и ответов сержанта. «Все же у моей заумной ассистентки есть голова на плечах», – решил он.
– Это уже кое-что, – решительно заявила Лиз. До чего же Марвелла раздражала ее самоуверенность! – Но все-таки хотелось бы знать, где мы находимся... И что там, за вершиной? Где те существа, которых видел Хок? И откуда столько костей?
Марвелл пристальнее вгляделся в яму. Кости настоящие, так что нельзя сбрасывать со счетов бред Хока, возможно, и вправду их ждут встречи с еще более страшными существами. Среди белых костей он различил контуры прикрытого чешуей крыла. Что за дикое создание было его обладателем? Марвелл чувствовал, как в мозгу его что-то лениво, неохотно зашевелилось. А еще неведомо откуда возникло хотя и болезненное, но вроде бы даже успокаивающее покалывание в основании черепа. Он приписал его долгому пребыванию на солнце, в той знойной пустыне, что над оазисом Хока, а также удару мушкета.
– А ты, Гораций, согласен с ней? – спросил он притворно дружелюбным топом. – По-твоему, Лиз опять нрава: динозавр нарочно поджидал здесь таймаутеров?
– Полагаю, такое толкование вполне правомерно, – кивнул робот. – Однако я отметил бы здесь одно противоречие. Так, среди коэффициентов нет сходящихся рядов.
– Конечно, есть! – вскричала Лиз. – Я имею в виду противоречие.
– Да-да, – поспешно согласился Марвелл. И вскоре появится еще одно противоречие, как только ему удастся выбраться отсюда. Он станет зияющим пробелом в концепции, если сумеет найти лазейку.