Вероломное племя

Кина бесшумно встал, посмотрел на сидевших у костра индейцев и сделал шаг. Раскат грома раздался в ночи, а грозовая вспышка осветила высокую фигуру индейца, стоявшего впереди. Кина бросился наутек. Индеец ринулся за ним. Другие двое подскочили и помчались за Киной. Ветви хлестали по лицу, ноги путались в вязкой лесной жиже. Он бежал изо всех сил, спотыкался о корни деревьев, падал, но вмиг вставал и кидался прочь. Со всех сторон сыпались ужасающие хлопки. Дождь к той секунде прекратился, но раскаты уходящих вдаль туч все еще страшили своим рыком. Кина не видел, куда бежит, будто не чувствовал земли, под ногами сплошь лужи. Ситсы ни на шаг не отставали, один из них метнул копье, но попал в древесный ствол. Двое других бежали след в след. Они продолжали перекликаться хлопками. Кина выскочил к реке и помчался вдоль берега. Не оглядывался, но чувствовал, что ситсы все еще на хвосте. Копье вонзилось рядом, меж двух булыжников. По ту сторону реки показался подъем. Кина перевел дыхание и в несколько прыжков пересек реку по камням. Он был полон надежды, что вот-вот спасется, начал подниматься по склону, но его рвение прервало третье копье, преградившее путь. Оно мелькнуло перед лицом, врезавшись в глинистую землю. Кина опомнился и попытался преодолеть его, но было поздно. Он почувствовал на своей ноге жадную хватку, а затем скользнул вниз. Лапы троицы кровожадных индейцев дорвались до него.

– Прошу, не убивайте! – умолял он, сощурившись и закрывшись руками.

Индеец не понимал ни слова. Он вырвал из земли копье и нацелился им в самое сердце парня. В тот миг другой ситс остановил его. Он что-то прохлопал в ладоши, а затем указал пальцем на амулет, висевший на шее Кины. Выражения лиц ситсов обмякли, они посмотрели на мальчишку, как на молодого ягненка. Нет, они были все так же злы, но теперь не желали ему смерти. Один из них поднял Кину и, скрутив за спиной его руки, увел. Двое других переговаривались. О чем, Кина понять не мог, ведь замысловатый язык не был ему известен.

11

Марево растянулось над сонной прерией. Рассвет был удивительно улыбчив, будто ночной стихии не существовало. Серая Пятка спешился, наклонился к луже и набрал в ладони воды, чтобы умыться. Вороной конь тоже примкнул губами к воде и принялся лакать ее. Со стороны за ними наблюдал больших размеров лось. Он стоял в голубоватом облаке тумана и всем своим видом показывал свою величественность. Его рога, подобно пышной короне, возвышались над головой. Серая Пятка, приметив зверя, громко сказал: «Можешь не бояться меня. Я пришел не за тобой!» Индеец достал из ножен кинжал и посмотрелся в зеркальное лезвие. Остроносое лицо выглядело сморенным, под широкими глазами синяки от недосыпа, а на подбородке небольшая ссадина. Он вытер нож о тонкую рубашку из кожи молодого оленя, после чего приложил острие к своей груди и провел им от сердца до правого бока. Капли крови ползли к паху, насыщали рубашку, придавали ей алый оттенок. Серая Пятка вымыл кинжал в лужице и поместил обратно в ножны, что носил у правой ноги. Он еще раз посмотрел на лося, замершего в изучении недруга, коим для него являлся индеец. Серая Пятка грозно прокричал: «Прочь!», и животное сорвалось с места, словно ждало этой команды. Индеец вскочил на коня и помчал навстречу охотникам.

Спустя часы, в ту минуту, когда солнце выплыло из-за верхушки острозубых гор, Серая Пятка встретил соплеменников. Они во главе с Рукой, Восставшей Из Пепла двигались на север, к истоку реки Бивер. Серая Пятка, приблизившись к ним, остановил изможденного коня и, подняв ладонь к небу, поприветствовал собратьев. Те посмотрели на него так, будто увидели мертвеца. Никто из охотников не решался заговорить первым. Рука, Восставшая Из Пепла поравнялся с ним в плечах и пристально посмотрел в его темные глаза. Лицо вожака смялось в исступлении, а на висках проступили полосы вен.

– Что с твоей грудью? – грозным голосом спросил он.

– Нам нужно поговорить наедине.

– У тебя есть тайны от семьи?

– Нет, но…

– Так говори, – отрезал вожак.

– Я пытался его спасти, – говорил Серая Пятка. Его руки тряслись, а зрачки мельтешили, словно над ним вершили суд. – Не смог. Их было много…

– Ситсов? – спросил вожак.

– Да!

– Они по ту сторону реки?

– Нет! Ситсы будто ждали нас в самом начале леса.

Рука, Восставшая Из Пепла мотнул головой и громко произнес:

– Здесь будет остановка! Нам с Серой Пяткой нужно переговорить.

– Нельзя туда ехать! – влез Длинный Язык Белой Ящерицы.

– Знаю, – ответил Рука, Восставшая Из Пепла. – Поэтому и остановка.

Он отвел Серую Пятку в сторону, на такое расстояние, где их никто не услышал бы. Рука, Восставшая Из Пепла поглядывал за охотниками, но не терял бдительности в слежке за поведением соплеменника.

– Ты сделал то, о чем я просил?

– Не совсем, – Серая Пятка увел взгляд.

– Что это значит?!

– Ситсы. Их было много. Я едва унес ноги. Как видите, пришлось побороться! – он достал из тряпичного мешочка отрезанный палец и показал его вожаку.

– Это еще зачем?

– Вижу, вы мне не верите. Кина мертв, и это все, что я успел унести в доказательство.