Вероника

И до того, как я касаюсь земли, я вижу. Но вижу не преследователей, а то, что за ними. Глаза смерти. Те, что смотрят на нас с самого нашего рождения, смотрят неустанно, смотрят не моргая. Буравят наш затылок, пока мы работаем, едим, занимаемся любовью. Они глядят на нас из глаз других людей, из зеркала, когда мы встречаемся с собой взглядами, из старых картин, из пыльных книг, из заброшенных помещений. Бездонные, настолько черные, что этот темный лес, покажется полным ярких красок. И новое чувство появляется во мне.

Я понимаю оленя, что брыкался до конца. Ни одно живое существо не хочет заглядывать в эти жуткие глаза, и каждый будет бороться изо всех сил, дабы оттянуть этот момент, когда придется в них заглянуть. Когда эти глаза унесут тебя в абсолютное небытие.

Я падаю, но не чувствую боли. Лишь последние силы покинули меня. Я уже не могу встать. И теперь я вижу их не чутьем, а собственными глазами. Уродливые фиолетовые тени похожие на волков. Намного крупнее и отвратительнее. С белоснежных зуб капает желтоватая слюна. Они обступают меня. Пять или шесть теней, медленно подходят ко мне, не торопясь, смакуя скорую пищу. С каждым их шагом вокруг начинает темнеть, словно эти твари выпивают весь свет, хотя возможно, так оно и есть. Когда им остаётся сделать пару шагов, они прыгают. Разом. Острые зубы впиваются в мои руки, ноги, тело. Боль застилает моё сознание. Меня начинает окутывать тьма, боль становится нестерпимой, и на этом фоне явственно чувствуются два темных пятна, что неустанно всматривались в меня, и сейчас и мне предстоит всмотреться в них.

Я кричу.

Я просыпаюсь в холодном поту. Моё дыхание учащено, и я всеми силами стараюсь успокоиться. Кошмары, мучающие меня с детства, повторяющиеся раз за разом, всё никак не могли закончиться. Главное, чтоб я не кричала во сне, а не то разбужу маму, и тогда мне точно будет чего бояться кроме, монстров во сне. Чувствуя, что моё тело уже подвластно мне, я иду в ванную.

Мама спит, это хорошо. Когда она просыпается из-за меня, у неё вечно дурное настроение. Порою я думаю, она была бы не прочь сдать меня в дурку, или куда ещё. Её можно понять. Немая дочь, орущая только по ночам, боящаяся людей, не получившая должного образования. Не такого она ждала это точно. Иногда, я и сама думаю, что под присмотром специалистов, мне может и будет лучше. Но потом, я вспоминаю жуткие истории о том, что творится в психлечебницах.

Включаю свет, умываюсь. В зеркале отражается бледное лицо с запавшими глазами. Я жутко не высыпаюсь. На вид мне не больше семнадцати, хотя мне скоро двадцать шесть. Всё из-за худобы, маленького роста и задержки в развитии. Моё детство было сущим адом. Хотя с тех пор ничего и не изменилось. Может только то, что теперь меня не обзывают во дворе.

Я вернулась в комнату, и поняла, что больше спать я не смогу. Я села на кровать и стала смотреть в окно. Я бы предпочла порисовать или почитать книгу, но для этого нужен свет. А я боюсь, мама это заметит и вновь будет меня ругать, за то, что я не сплю ночами. Поэтому я просто буду смотреть в окно. Жили мы довольно высоко. На пятнадцатом этаже, так что вид открывался неплохой. Стройные ряды одинаковых многоэтажек, вдалеке дома поменьше. Неподалеку от нас был небольшой сквер, с фонтанчиком посередине, но отсюда его было не видно даже днем, не то, что ночью.

Полная луна, слегка подернутая облаками, напомнила мне о моем сне. Я невольно поежилась. Всё-таки взяла книгу и включила лампу. Когда с тобой никто не может, да и не хочет говорить, книга становится лучшим собеседником. Общаешься с автором сквозь время и расстояния. Все мои полки были забиты различными книгами, от дешевых ужастиков до теологических измышлений. Я читала всё подряд. Всегда и везде. Благо, моя работа это позволяла. Читая строчки, написанные совершенно незнакомым человеком, можно было не только познакомиться с ним, но и узнать себя получше.

«Ложись спать» – услышала я из соседней комнаты. Ну вот. Я закрыла книгу, выключила свет, и вернулась к окну. Наблюдая за медленным движением облаков, редкими машинами, проезжающими по дороге, светом из окон соседних домов, я погрузилась в свои мысли.

Я часто думала о том, что жизнь довольно несправедлива. Что вокруг много страдания и боли. Больше всего всё же меня беспокоили не сами страдания, сколько их бесполезность. Я никогда не оспаривала тот факт, что для того что бы стать лучшим, ты должен переносить тягости и лишения. Более того ты должен отдавать все свои силы, на совершенствование себя. Но вокруг нас куча страданий, абсолютно лишенных смысла. Смертельно больные дети, жертвы войн, мученики режима. И даже если мы просто не видим в них смысл, то мы, следовательно, не можем и понять цели, ради которой их терпим. А в таком случае, мы похожи на пластиковых солдатиков, которыми играет мальчик – непоседа. Расставляя их по воображаемому полю боя, и передвигая их в независимости от их желания. Убивая и раня тех, кого захочется лишь ему, в угоду интереса и радости его игры.