Вероника, я люблю тебя! (СИ)

Он садится рядом. Я смотрю на него. Голову он держит прямо. У него красивый профиль. Прямой нос, полные чувственные губы (вот бы их коснуться!), волевой подбородок, выдающий упрямый характер. И такие пышные, длинные ресницы, что любая девушка позавидовала бы. Выглядит это, скажу честно, очаровательно и сексуально. Вот блин! Замечаю небольшой шрам у него на горле.

Он поворачивает лицо в мою сторону.

— Ты в курсе, что беззастенчиво пялишься на меня? — Спрашивает он серьезно, без насмешки. — Опять.

Я опускаю взгляд. Мне немного стыдно, ведь он прав.

— Вероника, — тихо зовёт он меня.

Я не узнаю его. Сейчас он вполне нормален и не пытается дразнить меня или насмехаться.

Смотрю на него. Вижу, что он улыбается. У Марка красивая озорная улыбка. Хочется улыбнуться в ответ, но я сдерживаюсь.

— Вот, держи, — он протягивает мой бокал с вином. — Ты забыла на столе.

— Я не забыла, я просто не хотела его брать.

Я все же беру бокал из его руки. Наши пальцы соприкасаются, и я вздрагиваю. Уверена, он заметил, но виду не подал. Я делаю большой глоток.

— Извини меня, — говорит он снова. — За то, что сказал там, в доме.

Звучит довольно искренне. Неужели ему, правда, жаль?

— Это было очень невежливо с твоей стороны, — пеняю я ему.

— Знаю, — отвечает он и делает глоток из стакана.

— И обидно. Ты же ничего обо мне не знаешь!

— Да, да, — кивает он.

Я вижу на его лице раздражение.

— Ты не должен был говорить такое, — не унимаюсь я.

Он резко и глубоко вдыхает, и я понимаю, что настроение его меняется. Марк снова делает глоток. У него стакан безмерный? Или налил ещё? Мне нужно остановиться, но я не могу.

— И знаешь, ты первый, кто наговорил мне столько неприятных слов всего за один вечер!

Прекрати, Ника!

Я вижу, как он стиснул зубы. Должно быть, ему нелегко было смирить свою гордость и прийти сюда, чтобы извиниться. А я теперь распаляю его гнев и отчитываю, словно ребенка.

— Я все уже понял, — он встаёт с качелей и разводит руками. — Я извинился. Чего ты ещё от меня хочешь? Чтоб я на колени встал и умолял о прощении Вас, мисс "я лучше всех"?

Он опять начинает меня бесить. Я тоже вскакиваю на ноги и оказываюсь напротив него. Он выше меня, но сейчас меня это не смущает. Я поднимаю голову, смотрю прямо в его темные порочные глаза и не могу оторвать от них взгляд.

Как он там назвал меня? Мисс "я лучше всех"?

— Что? — Спрашивает он. — Что ты хочешь?

— Я не считаю себя лучше всех, — кричу я ему.

— Разве? — Смеётся Марк, выставляя ряд ровных белых зубов. — Ты вся такая отличница, любительница книг. Я не пью пиво, я не тусуюсь, не встречаюсь с парнями. Такая хорошая маменькина дочка с идеальной жизнью и выглаженной формой. У тебя, наверное, каждая минута расписана в ежедневнике!

Как же он меня бесит! Хочется влепить ему пощечину! Никогда я еще не была так раздражена! И ничего у меня не расписано!

— Ты ещё и лицемерка, Ференика. — Говорит он уже тише.

Что? Я лицемерка?

— С чего ты… — хочу снова кричать на него, но он перебивает, делая рукой знак молчать.

И почему я закрываю рот?

— Ты строишь из себя правильную милую недотрогу, а сама пожираешь меня глазами весь вечер. Ты даже не замечаешь этого.

Он подходит ко мне вплотную и нагибается к самому моему уху. Снова чувствую аромат кофе.

— Так чего ты хочешь, скажи мне, — его дыхание обжигает мне кожу, а внутри разгорается огонь.

Его губы касаются моего уха, и я почти признаюсь ему, что хочу его поцелуя. Я, правда, этого хочу?

— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, Ференика, — руки Марка на моей талии. Чувствую, как дрожат колени. — Попроси и я сделаю это.

Что? Я прихожу в себя и резко отшатываюсь от него. Просить? Да ни за что этого не будет! У меня тоже есть гордость!

— Ты просто, негодяй, — кричу я ему.

Он смеётся.

— Да, что смешного? — Взрываюсь я.

— Ты, — отвечает он. — Не хочешь признать правду, но и с телом своим не можешь совладать.

Издевательский такой тон! Вот ведь, нахал! Хочется стукнуть его, сделать больно.

— Я совершенно не хочу твоего поцелуя, — бросаю ему в лицо. — Более того ты мне противен! Ты несносен и конечно, ты просто бабник. Сначала целуешь свою девушку, а потом пристаешь ко мне. Ещё и пьёшь, это свое пиво. Может, хватит?

Я вижу, он почти хохочет надо мной. Меня это бесит ещё сильнее. Я протягиваю руку и выхватываю у него стакан, одновременно выбрасывая свой, почти пустой бокал в траву.

— Неужели оно такое вкусное!

Я делаю глоток из его стакана и проглатываю, понимая, что это не пиво.

Чего? Кофе? Он все это время пил кофе? Так вот откуда этот приятный кофейный аромат, смешанный с запахом одеколона!

Смотрю на него. Он серьёзен. Куда подевалось его веселье?

— Так ты пьешь кофе, а не пиво.

Это я скорее утверждаю, чем спрашиваю. Он потирает подбородок и пожимает плечами.

— Я и не говорил, что пью пиво.

Я возвращаю ему стакан. Он почти пустой.

— Мне нужно уйти, — говорю я.

— Куда?

Какое его дело?

— Не твоё дело, — я разворачиваюсь. — И не ходи за мной. Я не хочу больше твоих гнусных намеков и словечек.