Версальская история

— Вот не думала, что когда-нибудь мне придется решать подобные проблемы, — рассмеялась Алекс, крепче прижимаясь к нему, и Куп по-хозяйски обнял ее за плечи.

— Не волнуйся! Это задача решаемая, — попытался успокоить он Алекс.

— Но я действительно не знаю, что делать! — в отчаянии воскликнула Алекс, бросая на него растерянный взгляд. — Ведь платье, какое мне нужно, не займешь у подруги, да ни у кого из моих коллег просто нет ничего подобного!

— Предоставь это мне! — уверенно сказал Куп. — И ни о чем не беспокойся. Я обо всем позабочусь.

Он действительно разбирался в таких делах намного лучше Алекс. На протяжении всей жизни он часто покупал своим подружкам вечерние туалеты и украшения и никогда не жалел на это денег. В результате Куп накопил богатый опыт, который в сочетании с отменным вкусом сделал его настоящим экспертом по части женских туалетов.

— Учти, я не собираюсь принимать от тебя подарки, — строго предупредила Алекс. Она не желала пользоваться щедростью Купа, кроме того, в отличие от женщин, с которыми Куп встречался до нее, Алекс была в состоянии самостоятельно оплатить любую понравившуюся ей вещь, будь то вечернее платье от парижских кутюрье или бриллиантовое колье. Но забота Купа ее тронула.

В эту ночь Алекс приснилось, что она в роскошном белом платье танцует на балу во дворце. Этот дворец весьма напоминал ей «Версаль», а кавалер, с которым она кружилась и кружилась под звуки вальса, был как две капли воды похож на Купа. Он был очень красив — красив и влюблен в нее.

Рядом с ним Алекс и сама почувствовала себя сказочной красавицей, она была совершенно счастлива, и ей не было никакого дела до того, что какая-то незнакомая ей женщина носит его ребенка.

Глава 15

Две недели пролетели незаметно, и не успела Алекс оглянуться, как уже наступил вечер вручения наград Американской киноакадемии. В этом году церемония состоялась несколько позже, чем обычно, — почти в самом конце апреля.

К этому сроку Куп, верный своему слову, купил для Алекс поистине волшебное вечернее платье от Валентине. Оно было скроено по косой из темно-синего атласа и безупречно облегало ее великолепную фигуру. С размером Куп тоже угадал: когда Алекс примерила платье, оказалось, что его нужно лишь немного укоротить. В дополнение к платью Куп взял напрокат жакет из русского соболя от Диора, а у Ван-Клифа — роскошный сапфировый гарнитур, состоявший из ожерелья, браслета и серег. При виде этого великолепия у Алекс дух захватило от восторга.

— Я чувствую себя как Золушка, которая в одночасье превратилась в прекрасную принцессу, — сказала она, примеряя сапфиры перед огромным зеркалом в затейливой позолоченной раме Куп пригласил для нее парикмахера и визажиста, которые должны были помочь Алекс приготовиться к вечеру. Куп решил, что одеваться, укладывать волосы и наносить макияж ей следует в «Версале», чтобы не тратить время на переезды, к тому же в ее квартирке для этого не было никаких условий. Насколько Куп помнил, у Алекс было только одно небольшое зеркало в ванной комнате.

Потом Алекс отправилась одеваться, и через три часа она появилась перед Купом совершенно преобразившейся.

Казалось, с помощью волшебной палочки она действительно превратилась в сказочную принцессу. Нет, даже не в принцессу… Когда Алекс медленным шагом спускалась по широкой парадной лестнице, она была похожа на королеву, отправляющуюся на свой первый бал.

Завидев ее, Куп просиял. Алекс выглядела и эффектно, и элегантно, как и подобает настоящей аристократке. Алекс и сама заметила, что речь ее стала более плавной, а жесты величавыми и неторопливыми. В этом не было ничего удивительного: когда-то Алекс получила превосходное воспитание, однако, глядя на себя в зеркало, она вдруг заметила, что очень похожа на мать, и подумала, что дело скорее не в воспитании, а в наследственности. Много лет назад, когда Алекс была еще маленькой девочкой, миссис Маделейн Мэдисон тоже одевалась подобным образом, отправляясь на бал или торжественный прием, только сапфирам она всегда предпочитала бриллианты. У нее была очень дорогая диадема, украшенная ста шестьюдесятью пятью камнями старинной огранки, — фамильная драгоценность, перешедшая к ней от прабабки, и Маделейн надевала ее каждый раз, когда собиралась выехать в свет. Алекс очень нравилась мамина «корона», как она ее называла, и, лишь став старше, она поняла, что холодный блеск алмазов — да еще в сочетании с темно-синим платьем, похожим на то, что было сейчас на ней, — делал лицо Маделейн еще более бледным, неприступным и каким-то неживым.