Версенес. Начало

Да нет же, нет. Дай мне обезболивающее, и все будет хорошо. Тупица. Но Винсент уже набирал номер. Я мало чего соображала и особо не протестовала. Такси приехало быстро, и он усадил меня на заднее сидение и расплатился с водителем.

Глава 6. Биение города

Лориан

Лейла позвонила и очень путанно просила приехать. Я испугался. Ее всегда веселый голосок был совсем слабым и неуверенным, а слова цеплялись друг за друга, словно она не понимала, что они значат.

Я быстро собрался и, нарушая все правила и игнорируя светофоры, помчался на другой конец города. Я долго звонил в дверь, но никто не открыл, на счастье, запасной ключ оказался на месте.

В гостиной горел свет и играла музыка, Лейла лежала на диване, рука безвольно свесилась с края дивана, рыжие волосы разметались по подушке. Я подошел с холодеющим сердцем, боясь, что уже слишком поздно.

Ее грудь медленно вздымалась, она повернулась и уставилась на меня остекленевшими глазами.

– Мой крылатый принц, ты пришел освободить меня из заточения? – она начала водить руками по воздуху, словно раздвигала неведомые преграды. – Я совсем заблудилась в этом зачарованном лесу. Болотная фея увела меня слишком далеко.

Теперь все ясно, подобный бред вкупе с расширенными зрачками означал, что она приняла что-то. Бледность ее кожи пугала меня, а все движения были настолько слабыми, что казалось, будто жизнь вот-вот покинет ее.

– Лейла, что с тобой?

Она повернулась ко мне и удивленно воскликнула:

– Как, и ты здесь?

– Лейла, что ты приняла?

– Сон, жидкий сон…

– Где ты взяла этот жидкий сон?

– Ко мне приходил… – на этом ее речь оборвалась, и она впала в оцепенение.

Я завернул ее в одеяло и отнес в машину, перебирая в голове адреса известных мне больниц. Но ни до одной из них ехать не пришлось, через пять минут я наткнулся на наркологию. Там нас приняли, не задавая лишних вопросов, только поинтересовались, знаю ли я, чем накачалась моя подруга. Я сказал, что не знаю, и выразил опасение, что может быть уже слишком поздно, но меня успокоили, что она поправится.

Через час ожидания в приемной я извел себя самыми безумными мыслями. Все они в итоге сходились на вопросе: какого черта Лейла что-то приняла? Я даже начал злиться на ее безрассудность. Мои метания прекратила медсестра.

– С ней все в порядке. Просто давление упало. А то, что она приняла, не превысило допустимой дозы. Не переживайте. Ей повезло, что у нее есть вы.

Она похлопала меня по плечу, а мне горько подумалось, что нет у Лейлы меня.

Почти спящую я увидел ее в палате. Ее разум прояснился и нам разрешили уехать.

Я опять завернул ее в одеяло, но на руках отнести себя она не дала. Наверное, ей было стыдно, потому что она прятала глаза и молчала всю дорогу назад.

Дома я усадил ее на диван, взял за руку – кожа все еще была бледной – и спросил:

– Зачем ты это сделала?

– Я не думала, что так будет. Столько было разговоров про расширение сознания… И я решила попробовать… Прости меня, – в ее глазах стояли слезы, а губы задрожали. – Я так испугалась.

Я прижал ее к себе, обещая, что как-нибудь, но будет так, что без моей заботы она не останется.

Нера

Дома оказался только Майкл. Мама была на работе, Алекс в школе. Майкл устроил мне допрос с пристрастием о том, где я была и что делала. Долго смеялся над моим конфузом.

У нас всегда были откровенные отношения, и ему не очень понравилось, что я переспала с Винсентом. Знал бы он, что я вытворяла в большом городе.

После обеда я осталась одна. Майкл ушел руководить ремонтом. Он боялся, что рабочие могут перепутать рисунок на плитке и положить все не в том порядке.

Я стала изучать дом и участок и не уставала поражаться, как все изменилось. Вроде все то же, как мне показалось сначала, но это не совсем так. Просто мамин стиль узнаваем и индивидуален. Но мебель вся новая, чего уж говорить об обоях и прочем. Я оглядела еще раз свою – не свою комнату. И меня неприятно кольнуло, что ничего из моего детства уже не осталось. Кое-что из старших классов, но не более. Ни одной вещи из детства. Ничто вообще не указывало на то, что я здесь росла. Я решила непременно спросить у мамы, сохранилось ли что-нибудь.

Позвонил отчим и очень мне обрадовался. Странно было теперь с ним общаться. Он стал для меня понятнее, что ли.

Мама пришла позднее, чем я ожидала. Я даже начала волноваться и приятно удивилась этому. Теперь понимаю, что она чувствовала, когда мы допоздна засиживались в какой-нибудь дыре.

– Мам, а где мои игрушки? Мишку помнишь, коричневого, с большим ушками…

Мама разгружала сумки и не сразу поняла, про что я.

– А, игрушки твои. Да, на чердаке. Полезешь – куртку не забудь надеть.

Я схватила куртку и помчалась. Все было там, аккуратно уложенное в коробки. Ничего не запылилось и не отсырело. Заботливые руки мамы сохранили для меня драгоценные кусочки детства. Я копалась и копалась, пока на чердак не поднялся Алекс и не позвал ужинать. Я прихватила мишку и спустилась.