Вершина холма

Бар назывался «У камина». Атмосфера в нем царила самая непринужденная. Четырнадцать лет назад Майкл часто заглядывал сюда. Стропила и обшивка стен потемнели за прошедшие годы от сигаретного дыма, а фотографии некогда знаменитых горнолыжников, висевшие над огромным камином, напоминали о далеком прошлом. В баре сидела одна молодежь, и Майкл решил, что он старше всех остальных посетителей минимум на десять лет. В углу стоял музыкальный автомат – к счастью, неисправный, а возле камина – старое, обшарпанное пианино. Майкл, Антуан и Сьюзен расположились за столиком, и француз боязливо посмотрел на лестницу, ведущую на верхнюю галерею.

Подошел хозяин бара Джимми Дэвис, в обществе которого Майкл провел когда-то немало зимних вечеров. Представив своих друзей, Майкл спросил:

– Как твои лыжи?

Они нередко катались вместе. Полный, но ловкий Дэвис сохранял бодрое расположение духа даже в самую плохую погоду.

– Лыжи? – повторил Дэвис. – Я о них почти забыл. Жена уговорила меня открывать это заведение с ленча, и, хотя я не могу взять в толк, почему кто-то еще ест мою стряпню, я зарабатываю свой первый миллион. Работа практически не оставляет мне свободного времени. Но как-нибудь я все же постараюсь улизнуть отсюда, и, если ты не найдешь другого безумца, который согласится составить тебе компанию, мы покатаемся вместе. Дорогие гости, разрешите вас угостить.

Они попросили виски, и Дэвис сам принес его.

– Инструмент настроен? – спросил Майкл.

– Ей-богу, не знаю, – ответил Дэвис. – В этом году на нем никто не играл. А что? Ты хочешь дать нам концерт?

– Мой друг Антуан мог бы поиграть. Он известный французский пианист.

– Добро пожаловать в мой бар, – сказал Дэвис, обращаясь к Антуану. – Никто не взбодрит здешнюю публику лучше известного французского пианиста.

Комната постепенно заполнялась людьми, и Майкл спросил:

– Джимми, ты что, ввел новое правило – после десяти вечера не впускать никого старше двадцати лет?

Дэвис весело усмехнулся:

– Это верно, они все молодеют и молодеют. По крайней мере нам, старикам, так кажется. И драться стали чаще, чем раньше. Мне приходится держать под рукой обрезанную бейсбольную биту.

Он отошел к стойке и стал помогать парню, который разливал напитки.

– Эта лестница дьявольски крутая, Майкл, – сказал Антуан.

– После второго бокала она покажется тебе пологой. Верь в свои силы.

– Я не переношу вкуса виски, – пожаловался Антуан.

– Иди поиграй, – предложил Майкл. – Это тебя успокоит.

Он помахал рукой Эннабел Фенсток, которая появилась в дверях с парнем не старше восемнадцати лет.

В бар вошла Рита, ее сопровождал молодой человек. Майкл сразу узнал в нем брата девушки и жестом пригласил обоих к столику. Рита представила своего брата Элиота и застенчиво поздоровалась с Антуаном и Сьюзен, которых она обслуживала за обедом.

– Присаживайтесь, присаживайтесь, – сказал Майкл и подвинул свое кресло, чтобы все уместились. – Вы пришли вовремя. Знаменитый французский пианист собирается дать свой первый концерт в горах.

– Я пока не в настроении, – отозвался Антуан. Он не получал удовольствия от вечера; С гримасой отвращения француз потягивал виски.

Подошла официантка, и Рита заказала кока-колу, а ее брат – пиво. Рослый Элиот чертами лица заметно напоминал сестру, у него были такие же крупные ясные глаза, прямой нос с большими ноздрями и широкий решительный рот. Коротко, как у Риты, постриженные волосы придавали ему сходство с молодым Мухаммедом Али. Из-под кожаной куртки Элиота выпирали мышцы. Под курткой был свитер с эмблемой школьной спортивной команды. Майкл решил, что он играет в футбол.

– Ты договорилась со Свенсоном о тренировке? – спросил девушку Майкл.

– Мы встречаемся завтра утром, – ответила Рита.

Майкл повернулся к Элиоту.

– Твоя сестра – превосходная лыжница, – заметил он. – Но Рита говорит, что ты катаешься еще лучше.

– Просто я старше, – сказал Элиот.

– Почему бы тебе тоже не выступить на соревнованиях?

Элиот покачал головой.

– Берегу ноги, – пояснил он. – В сентябре отправляюсь в Дартмут, мне дали там легкоатлетическую стипендию. На соревнованиях легко получить травму. И вообще, как говорит мой отец, в ближайшие пятьдесят лет черным не будет места на горе, так что я предпочитаю заниматься традиционным спортом братьев по расе. – Он говорил открытым текстом, ничуть не смущаясь. – Скажу честно, мистер Сторз, я и Рите советовал отказаться от участия.

– Элиот, – сказала Рита, – я полагаю, мы уже все обсудили.

– В этом городе слишком много бывших горнолыжников, – не обращая внимания на сестру, продолжал Элиот, – и мужчин, и женщин, им все еще хочется доказать, что они чего-то стоят; эти люди жить не могут без встряски. Вот, к примеру, один из них.

Он указал на стойку, возле которой пил пиво Уильямc, единоличный владелец школы дельтапланеризма «Зеленый орел».