Вершина Крыма. Крым в русской истории и крымская самоидентификация России. От античности до наших дней

Если говорить об их относительно умеренном понимании, это в первую очередь признание воссоединения Крыма. Признание независимости Новороссии, отмена всех последних санкций, включая «Акт Магнитского». России, и российскому обществу – разумеется, не слишком важно, как в США может сложиться судьба тех или иных в чем-либо виновных чиновников. Речь о том, что для них неприемлемы попытки США претендовать на право определять виновность или невиновность любых граждан России и любые дискриминационные меры по отношению к последним. Соответственно, США должны выдать России всех ее граждан, осужденным американскими судами в ходе известных спорных дел, подобных «Делу Бута».

Второе. США, безусловно, должны отказаться от поддержки любых сил в России, замешанных в том процессе, который условно можно определить как «Болотный процесс». Если этот сугубо внутренний, а не инициированный США процесс, США и не должны иметь отношения к вовлеченным в него силам и прекратить с ними всяческие контакты. Если этот процесс инспирирован США – они должны его прекратить.

Третье. Одним из существенно спорных моментов за это время, конечно, был вопрос об американской ПРО в Европе. Нужно смотреть правде в глаза – движение по пути нормализации отношений невозможно без снятия этого противоречия – то есть без отказа США по планам ее создания или создания ее как совместной с Россией оборонительной системы.

Четвертое. Все 2000-е годы США поддерживали и использовали в непосредственной близости от границ России явно враждебные России политические силы, в частности – в Грузии. И начали превращать эту республику в свою военную базу. Естественно, что России это не нужно. Закавказье – зона ее естественных интересов, народы Закавказья для России исторически родственны, их судьба ей не безразлична, она несет за них историческую ответственность. США должны прекратить свою активность в этом регионе, признать ответственность России за него и не препятствовать каким-либо проявлениям взаимного тяготения народов России, Грузии и Закавказья в целом как и их возможному стремлению к реинтеграции.

И, наконец, пятое – США должны прекратить все действия против союзных России сил и республик, поддержку неонацистской диктатуры на Украине, прекратить поддержку сил, участвующих в этой агрессии – равно как и свое участие в этой агрессии.

Описанный формат можно считать чрезмерным – можно таким его не считать. Его можно называть возможным – или считать невозможным. Вообще существуют большие сомнения, что дипломатия России решится твердо настаивать на его соблюдении.

Дело не в том, как его оценивать. Дело в том, что это те позиции, соблюдение которых сугубо объективно делает для России достижение новых форматов имеющим существенное значение – а несоблюдение – не имеющим существенного значения. И принятие его без учета и соблюдения этих интересов России просто не будет носить характер движения по пути нормализации отношений – оно будет односторонними уступками со стороны России.

Это – если вести речь именно о «возвращении отношений в нормальную колею». В том смысле, что колея – это движение по пути нормализации. То есть движение к тому, чтобы сделать отношения двух ведущих стран мира нормальными, соответствующими их взаимным интересам – как и интересам мира в целом. О форматах этих действительно «нормальных отношений» нужно говорить отдельно.

4.3.3. Крым и суверенитет России

Дело, в конце концов, не в санкциях.

Дело в том, что Россия, поверив в успешность и благополучие той экономической модели, с которой конкурировала три четверти века, отказалась от принципа альтернативности, от принципа самодостаточности, от принципа национального экономического суверенитета – и решила вписаться в то, что казалось успешным.

Данное решение имело уже тот недостаток, что если предположить верность исходного тезиса «одна система признается успешной, другая – не успешной» (что осталось, как минимум, недоказанным), – даже в этом случае автоматическое присоединение не означает, что вторая система, став частью первой, должна была приобрести все ее успешные качества.

В данном случае речь даже не о споре о преимуществах или недостатках той или иной системы – дело в том, что подчинение одной из них другой означало, в любом случае, подчинение на вторых ролях.

Кроме оценок есть факты: присоединение России к другой системе привело к улучшению положения этой системы – и ухудшению положения России. И если оценивать ситуацию сугубо с позитивистской точки зрения, то есть, только по фактам, – можно было бы изначально увидеть в этом обычное проявление закона Ломоносова-Лавуазье.

Благополучное положение Запада в 1990-е годы, на деле обеспеченное присвоением ресурсов России, хотя бы формально давало основание для предположения, что если России продолжит свою интеграцию в данную систему, то, в конце концов, достигнет того же уровня благополучия.