Вершина кучи

Заплатив таксисту, я переждал в тени, пока последняя машина не отъехала от виллы. Не представляя, следит ли полиция за домом, я решил рискнуть и прошел боковой аллеей в гараж; подергал заднюю дверь, она оказалась запертой. Я вытащил свой перочинный нож, открыл его и, орудуя острием, определил, что ключ вставлен в замочную скважину изнутри. Под дверью темнела большая щель. Тут же рядом была незапертая кладовка, где на полках стояли банки с консервированными фруктами, а сами полки были покрыты толстой оберточной бумагой. Пришлось переставить на пол банки с одной из них, потом снять с полки плотный лист бумаги, подсунуть его под дверь гаража и острием ножа вытолкнуть из замочной скважины ключ. Он упал точно на бумагу, я осторожно потянул лист к себе вместе с ключом… Отперев дверь черного хода, осторожно воткнул ключ на место, а бумагу водворил на полку, поставил обратно банки и спокойно прошел через пустую кухню в освещенную часть дома.

В большой столовой было темно, но дальше, в библиотеке, уютно светились настольные лампы, стояли глубокие, комфортабельные кресла. Дверь, ведущая дальше, в кабинет, была приоткрыта, и я расслышал приглушенные голоса разговаривавших там мужчин.

Постояв с минуту, прислушался. Очевидно, Джон Карвер Биллингс Второй и его папаша совещались в соседней комнате, говорили они вполголоса, еле слышно. Я не разобрал, о чем шла речь, и не пытался понять. Внезапно решившись, я плюхнулся в одно из кресел, необычайно глубокое, с высокой спинкой, повернутое лицом к стене, утонул в нем, и меня со стороны почти не было видно.

Через несколько показавшихся мне долгими минут Биллингсы вошли в библиотеку. Я слышал, как сын что-то сказал отцу, но не понял что. Отец ответил односложно, и тут я уловил конец фразы Биллингса: «…этот чертов детектив».

Не поворачиваясь, я произнес:

— Я же вам говорил, что вы похожи на пациента, пришедшего в офис к доктору и требующего пенициллин.

Я не мог видеть их лиц, но по наступившей внезапно тишине понял, что они от неожиданности потеряли дар речи. Потом Биллингс-отец оторопело произнес:

— Кто это? Что за глупые шутки?

— Вы попались и понимаете это, — сказал я. — Теперь давайте поговорим и обсудим, что можно для вас сделать.

Наконец они догадались, откуда шел голос. Сын обежал вокруг стола и стал лицом ко мне.

— Ты, чертов жулик! — закричал он.

Я закурил сигарету.

Молодой Биллингс сделал навстречу мне угрожающий шаг.

— Будь ты проклят, Лэм! Хоть это удовольствие я могу себе позволить. Я собираюсь…

— Подожди, Джон. — Голос отца звучал властно и уверенно.

— Если бы вы, джентльмены, выложили на стол ваши карты и попросили бы помочь отмазаться в деле Бишопа, то мы бы сэкономили массу времени, — заявил я.

Похоже, молодого Биллингса, стоявшего со сжатыми кулаками, будто укололи шилом.

— Что, черт возьми, вы имеете в виду под делом Бишопа? — спросил отец.

— Бишоп исчез, — ответил я. — Ваш сын старался состряпать себе алиби. Для чего? С моей точки зрения, в этом повинен Джордж Бишоп. Что бы вы могли мне сказать по этому поводу?

— Ничего, — ответил молодой Биллингс, придя немного в себя от шока. — Как вы, между прочим, сюда проникли?

— Я просто взял и вошел.

— Как?

— Через черный ход.

— Это неправда! Дверь была на замке.

— Была… но не тогда, когда я входил.

— Джон, пойди проверь, — низким уверенным голосом приказал отец. — Если она открыта, то, ради Бога, запри ее. Мы не желаем, чтобы сюда зашел кто-нибудь еще.

— Я знаю, что она заперта, отец, — сказал сын, поколебавшись мгновение.

— Удостоверься в этом сам, — жестко еще раз приказал отец.

Сын прошел через столовую и комнату дворецкого в кухню.

— У него большие неприятности, — констатировал я. — Возможно, я смогу ему помочь, если успею.

Биллингс-старший хотел было мне ответить, но передумал и промолчал. Через минуту вернулся сын.

— Ну что?

— Ключ в дверях, папа. Наверно, я забыл его повернуть, но совершенно точно, я закрывал эту дверь, когда уходили слуги.

— Думаю, нам надо поговорить, Джон, — сказал отец.

— Если бы Лэм не наболтал полиции Бог знает чего, то с нами было бы все в порядке, — ответил Джон. — Мы…

— Джон! — резко остановил его старик.

Сын сразу замолчал, — голос отца был похож на удар хлыста. Несколько секунд прошло в молчании. Я продолжал дымить сигаретой. Несмотря на все мои усилия, у меня дрожали руки, но очень хотелось надеяться, что никто этого не заметил. Теперь можно было или утонуть, или выплыть. Если они опять позвонят в полицию, со мной будет кончено. На сей раз это действительно сочтут за шантаж, и меня без раздумий выкинут с работы.

— Думаю, Лэм, нам надо кое-что обсудить, — сказал Биллингс-отец, и они с сыном направились в кабинет, оставив меня одного.

Появился большой соблазн встать и уйти. Теперь, когда фишки-ставки были на середине стола, я начал сомневаться, хороши ли у меня карты. Если они все-таки решатся позвонить в полицию, то я окажусь поверженным в прах. Если же этого не сделают, мне придется работать над делом, которое было так ужасно, так безнадежно запутано, что выигрыш можно было оценить как один шанс из тысячи.