Вершина мира. Книга первая

— Романов, ты — паскуда! — ровным голосом констатировала я. — Тебя вообще что-нибудь пронять может!?

— И что ты теперь со мной делать будешь? — скроив на роже готовую ко всему покорность, поинтересовался Влад, смахивая со лба струи воды. Правда, из-под покорности, вовсю торчала ирония.

Очень хотелось вновь воспользоваться своим правом, прямо невыносимо хотелось разложить его прямо на панели управления, ставшей теперь бесполезным железом, и, вооружившись чем-нибудь гибким и тонким, планомерно спустить с него шкуру. Но прежний опыт показал, что это не дает ровным счетом ничего, кроме десятка синяков и моих растрепанных нервов.

— Не поверишь, — оскалилась я, — ничего. Ровным счетом ни-че-го!

— Что, совсем ничего? — немного смутился парень, комкая в руках рубашку, которую уже успел снять. — Ни ругать, ни наказывать?

— Ага, — подтвердила я, с затаенным наслаждением наблюдая его смятение, — а чего ты хотел? Ты думал, тебя высекут, потом, конечно же, простят и все? А что — очень удобно, получить по заднице и жалеть себя несчастного, пока кто-то разгребает то, что ты наворотил! А наворотил ты на этот раз всего-навсего техногенную катастрофу, поставив под угрозу не только свою, но и мою жизнь, потому как корректировать курс, я не могу, все заблокировано и единственное, что сейчас возможно это послать сигнал «SOS». Но и его послать нельзя, поскольку мы находимся в режиме предельного ускорения, и высчитать наши координаты, чтоб придти на помощь теоретически возможно, а практически невыполнимо. Так что у нас есть все шансы, выходя из ускорения быть размазанными по обшивке родной станции.

— Что, так плохо? — не удержавшись, поинтересовался он.

— Можно было бы и хуже, — безразлично пожала я плечами, — да вот только хуже-то некуда. Романов, ответь мне на один вопрос — за какие такие грехи ты мне послан, а?! Ты же диверсант, ты вредитель, ты засланный казачок! Но на этот раз ты от ответственности не отвертишься. Не-ет, дорогой мой Влад, пора вырастать! Пора начинать мыслить дальше своей поротой задницы.

В тот момент мне действительно было наплевать на все — мне было мокро, холодно и я прилагала все оставшиеся у меня силы на то, чтобы не начать отбивать дробь зубами. Влад почти проплыл по рубке к креслу штурмана, но заглянув в него, от идеи сесть отказался — в углублении кресла была замечательная глубокая лужа, вода в которую все прибывала. Мимо меня проплыла тарелка с недоеденным завтраком, я проводила ее тоскливым взглядом и почувствовала, как зубы против моей воли все же принялись выстукивать затейливый мотив.

— Но должно же это к-когда-то законч-читься! — пробормотал Влад, чуть заикаясь от холода, — Баки же у него не безразмерные!

— Ты хоть знаком с этой системой, идиот? — взвыла я, хватаясь за плечи руками и яростно растирая их, в надежде хоть немного согреться.

— Н-нет, — поежился Влад.

— Она же цикличная, придурок! — взвыла я.

Подтверждая мои слова, заработали насосы, и вода стала уходить в небольшие отверстия в полу. Дождь немного приутих, Влад задрал голову к потолку, пытаясь разглядеть, откуда льется вода, но через секунду вынужден был опустить лицо, вода полилась с удвоенной силой. Влад еле слышно и затейливо выругался, покосившись на меня.

— Согласен, — кивнул он.

— С чем ты согласен? — у меня отвалилась челюсть, и появилось стойкое ощущение, что надо мной издеваются.

— С тем, что я придурок! Я готов быть, кем угодно, можешь называть, как пожелаешь, — в порыве самобичевания возвестил он, — только скажи, что делать дальше? Я все-все сделаю, только скажи! — Влад заглянул мне в глаза беспомощно и преданно.

— Нет, дорогой мой, это ты мне должен сказать, что нам делать! Ты втянул нас в это, будь добр и расхлебывать самостоятельно!

— Но, что я могу сделать? — запаниковал он.

— А вот это уже не мои проблемы.

— Ты, наверное, права, — уныло ответил он на мое выступление.

— Я не, наверное, права, я права по всем статьям! — четко выговаривая каждое слово, выдала я, — и пока ты разрабатываешь грандиозный план нашего спасения, я пойду в душ!

— Ань, — осторожно протянул он, испуганно вглядываясь в мое лицо, — тебе, что воды мало?

— Мне-то воды более чем достаточно, — огрызнулась я, — вот только в душе она горячая.

— Так ты греться пойдешь? — проявил он чудеса сообразительности.

— Именно, — победоносно улыбнулась я и, развернувшись, пошлепала к выходу.

— Ань, — жалобно позвал он, — а как же я?

— Тебе полезно побыть на холоде, — хмыкнула я, — от этого, говорят, мозги лучше работают! Как только придумаешь что-нибудь дельное — пожалуйста, я приму тебя и рассмотрю твое предложение, — я гордо вскинула голову и покинула помещение рубки.