Вершина мира. Книга первая

Влад подошел к хозяйке, стоящей к нему спиной и не заметившей его отсутствия. Чувствовал он себя паршиво, не столько из-за неудавшегося побега, сколько из-за того, что подписывал себе, считай смертный приговор. Смерть от побоев замаячила на горизонте, обдав могильным холодом, будет долгой и мучительной. Какая бесславная кончина, покачал он головой, когда свобода была совсем рядом, только руку протяни. Но он проиграл и с этим приходится считаться, поэтому спокойно остановился за хозяйской спиной. Постоянно ощущая покалывание в затылке от недавнего удара и пристального взгляда Эжа, Влад осторожно тронул ее за локоть…

Взобравшись на трап Лизи повернулась спиной к собравшимся, сейчас букет кидать будет. От этого зрелища меня отвлек Влад, робко тронув меня за локоть, я повернулась в его сторону с намерением узнать, в чем дело. По моим пальцам ударило что-то жесткое, мозг еще не успел сообразить, а пальцы уже схватили это что-то, я удивленно посмотрела на свои руки – я держала свадебный букет. Этого мне только не хватает!

…Хозяйка переложила пойманный букет в правую руку, а левую просунула Владу под локоть и чуть подтолкнула его к трапу. У самых дверей транспорта их встретил человек в летной форме. Таких раб навидался в своих путешествиях, одежда их имела разный цвет, но всегда одни и те же форму и отличительные знаки на груди и плечах. Почти все они были опасны и непредсказуемы для рабского племени, хотя, поговаривали, что встречаются и хорошие, рисковые ребята, которые, за здорово живешь, могут приютить беглого и увести с собой в свободную жизнь.

Может и правда, а может врали просто, придумывая заманчивые сказки для дураков, пойди, разбери. Единственное, что раб знал доподлинно – это как один дурак и сорвиголова бросился однажды вот к такому летчику в надежде спастись. А летчик, недолго думая, сдал легковерного раба с потрохами. И как этого раба забили до смерти палками прямо на взлетной полосе на глазах у ошалевших, доведенных до крайности соседей по общей цепи. А главный в том перелете ходил вдоль шеренги и приговаривал, противно ухмыляясь, мол, чтоб другим неповадно было. Так что отношение к ним балансировало на грани ненависти и страха, подобные чувства только усилились, после того как хозяйка, передав летчику какие-то документы, услышала в ответ.

– Его в карантин надо.

Раба аж передернуло – в карантин! Да оттуда никто не возвращается! Сработал старый знакомый инстинкт самосохранения, и рабу отчаянно захотелось жить. Он бросил настороженный взгляд на хозяйку, от ее ответа сейчас зависит все. Госпожа помолчала, обдумывая ответ. Раб понял – на выручку никто не придет. Тело непроизвольно напряглось, тут же ее пальцы чуть сжались в успокаивающем жесте и он услышал ее приглушенный, казавшийся бархатным голос.

– Руджеро, ангел мой, – обратилась хозяйка к летчику, – ты бумажки сопроводительные читал? По-моему, генерал выдал соответствующие распоряжения.

– Мне Романов не указ! – отмахнулся летчик Руджеро. – У меня свое распоряжение – отправлять всех впервые летящих в карантин!

– Романов, говоришь, не указ? – еще слаще улыбаясь, проворковала хозяйка, Влада передернуло – мягко стелет, а спать не ляжешь, – а может быть тебе Грабов указ? Ты смотри, я ж могу к нему уже сегодня подойти и мило поинтересоваться, а не пора ли нашему доброму другу Руджеро Микелио посетить карантинные мероприятия?

– С чего бы это? – нахмурился пилот, но не сильно уверенно.

– С того, яхонтовый мой, что ты простоял в этом порту двое суток и, скорее всего, облазил все прилегающие к порту публичные дома, на два квартала вокруг и побывал на каждой мало-мальски привлекательной девке. Ты ничего нам в подарок не везешь?

Руджеро попытался изобразить на лице праведный гнев на этот поклеп, но поразмыслив, скорчил скорбную физиономию и покаянно кивнул.

– Умеешь ты, Анька, к стенке припереть! – со вздохом объявил он. – Не лаской, так угрозами. Ладно, проходите, за пассажира головой отвечаешь.

– Приятно иметь дело с таким догадливым человеком, – она шутливо поклонилась и уже собиралась двигаться дальше, но ее остановил приглушенный почти до шепота голос пилота.

– Анька, ты меня не посмотришь? А то действительно, как-то он себя неважно… – Руджеро в досаде развел руками и смущенно скосил глаза вниз.

– Руджеро, Руджеро, – удрученно покачала она головой, – я предполагаю, что сохраню для базы больше средств и своего времени, если проведу одно незатейливое хирургическое вмешательство.

– Какое? – подозрительно поинтересовался Руджеро.

– Кастрирую тебя, любвеобильный ты мой! – Руджеро на ее угрозу не обратил никакого внимания, продолжая преданно заглядывать в глаза этой странной девушке, – Ладно, сегодня примешь те таблетки, которые я выписывала в прошлый раз, а завтра ко мне на осмотр, часам, так скажем, к трем. Сможешь?

– В лепешку расшибусь!