Вершина Столетова

«Вот непоседа! Будто кто подгоняет ее… Полюне бы столько двигаться — все радикулиты бы как рукой сняло! Однако она даже и в самой ранней юности такой, кажется, не была…»

Когда сели завтракать, Виктор Давыдович решил узнать о спутнице жены поподробнее.

— По делу сюда или так, к родным-знакомым, на лоно природы? — спросил он у девушки.

— По делу, — ответила за Тоню Полина Поликарповна. — В техникуме учится, завтрашний агроном. Так вот в нашу МТС, на практику… В вагоне познакомились, в одном купе ехали, а она здесь первый раз.

— Так, так, значит, за опытом?

— Выходит, так, — ответила девушка и покраснела.

— Что ж, хорошее дело… Ну, а ты, Полюня, с какими новостями приехала? Что тебе областные эскулапы сказали?

Полина Поликарповна только что взялась за полное блюдечко, только-только утвердила его на растопыренной пятерне.

— После, Витя, после. Большой, длинный разговор. В двух словах всего не скажешь.

«Длинный и к тому же неинтересный».

— Ну, мне, пожалуй, пора, — Виктор Давыдович поднялся из-за стола и, уже обращаясь к девушке, добавил: — Располагайтесь в нашем доме, как у себя. Одним словом, без церемоний! Сегодня отдыхайте с дороги, а завтра — прямо ко мне в МТС.

Взяв в одну руку портфель, в другую — соломенную шляпу, он вышел.

Солнце было на уровне домов, и свет его, ударяясь о крыши, как бы стекал в улицы, дворы, палисадники. У плетней и заборов лежали густые влажные тени.

В конторе еще никого не было. Стояла непривычная тишина. Где-то в окне надоедливо звенела муха, больше не слышно было ни единого звука.

Виктор Давыдович сел в свое кресло и, закурив папиросу, откинулся на спинку.

С некоторого времени он начал замечать в себе не совсем понятную тягу к воспоминаниям. Вспоминалась юность, студенческие годы, начало работы, приезд сюда, в район. И все это, даже начало здешней работы, казалось таким далеким, что порою верилось в него с большим трудом.

В молодости он считался человеком незаурядным. Он был уверен, что стоит ему проявить некоторое упорство, и он может добиться многого. Так он считал довольно продолжительное время. Но видеть, как сверстники добиваются своего в жизни, и утешаться, что он тоже может, в конце концов стало явно недостаточно. И он решил попробовать. Он бросил тихое место помощника заведующего третьестепенным отделом в областном земельном управлении и пошел работать рядовым агрономом на опытную семеноводческую станцию. Работал старательно, добросовестно. Работал год, два, но успех не приходил. Он еще и еще раз переменил место, прежде чем понял, что для достижения успеха, видимо, требовалась вся его работоспособность — а ею он отличался — и чуть-чуть еще чего-то. Он не совсем ясно представлял, что означает это «чуть-чуть», — то ли больше смелости, то ли больше страсти, но видел, что чего-то ему недоставало. С этим, конечно, нелегко было помириться, но пришлось. А может быть, это была та пора, когда человек, близко столкнувшись с жизнью, начинает постепенно утрачивать некоторые иллюзии молодости, становится зрелым. Во всяком случае, ко времени приезда сюда, в район, Виктор Давыдович понял, что все в жизни значительно сложней, чем представляется на заре туманной юности. Понял и перестал парить в заоблачных высях, перестал ездить с места на место. Говорят, жизнь в провинции засасывает. Возможно, и так. Во всяком случае, Виктор Давыдович уже давно оставил свои честолюбивые замыслы. Он, что называется, честно и добросовестно тянул лямку, не больше. Он не хотел ничем рисковать, не хотел ни с кем, даже с людьми ему подчиненными, портить отношений — так легче и спокойней.

На семью Виктору Давыдовичу не повезло. В первые годы жизни с Полиной Поликарповной все как будто шло хорошо, и сына родила хорошего — здорового, крепкого. Но потом они как-то остыли друг к другу, и более или менее прочно продолжал их связывать только сын — их общая радость. Других детей у них так больше и не появилось. А сын, их единственный сын, ушел на войну и не вернулся…

…Посетителей нынче было немного, и Виктор Давыдович пошел на обед несколько раньше обычного. Четыре дня, пока не было жены, он перебивался кое-как и решил хоть сегодня пообедать по-человечески, не спеша, с чувством и толком.

Полина Поликарповна была одна.

— Ушла, — сказала она про девушку. — Каких-то знакомых пошла искать… Очень твои цветы ей понравились.

Виктор Давыдович любил в свободное время поразмять кости, покопаться в земле. Он насадил за домом смородины, малины, посадил с десяток яблонь. Но самой большой страстью его были цветы. Они занимали почти весь палисадник, благоухали под каждым окном.

За обедом Полина Поликарповна начала обещанный еще утром длинный разговор о своих хождениях по городским врачам.