Вершина желания

— Это не любовный роман. Это пособие для тех, кто желает уморить читателя. Добиться того, чтобы читатель сдох от скуки.

— Я не понимаю, о чем вы.

— Взгляните на Бью. Вы вкладываете ему в голову сентиментальные, невинные мысли, тогда как все его помыслы должны быть направлены на то, чтобы овладеть предметом своей любви всеми мыслимыми способами.

— Но я подумал… Вы знаете, времена меняются, и я подумал, что, возможно, читатели готовы принять парня, которого не обуревают темные страсти. В том смысле, что он не думает о совокуплении двадцать четыре часа в сутки. Пришла пора вывести новый образ героя: образ обычного парня, такого как все. Знаете, хорошего парня. Милого.

Люсинда хмыкнула:

— Ваши читатели уснут, упав головой в свой поп-корн.

— Но мне хотелось идти в ногу со временем. Сейчас мужчины другие — приятнее, спокойнее. Они более чувствительны. Терпеливы. Сдержанны.

— Вы когда в последний раз читали газеты?

— Да, но то пресса. А среднестатистический парень — это милый парень.

— Я думаю, вы потеряли нить.

Джек уставился на страницы рукописи.

— Я думал, я сделаю что-то отличное от того, что делают все. Встряхну устои жанра. Установлю новую, более высокую планку.

— И доведу себя до банкротства?

Джек опустил голову на руки. Люсинда нетерпеливо схватила рукопись.

— Послушайте, все милое в этом парне должно быть спрятано глубоко, так что героиня этого видеть не может. Поэтому вам надо заставить его опустить ее ниже плинтуса, превратить ее в эмоциональный фарш в одной сцене, а в другой показать, как он мирно играет с любимым псом, как чешет у него между ушами. Чтобы мы могли уразуметь, что за сбитыми костяшками и мрачной ухмылкой скрывается доброе сердце. Но ради Бога, не забывайте о сбитых костяшках и мрачной ухмылке.

Джек поднял глаза.

— Но я подумал, что я могу отойти от схемы, что я попытаюсь написать книгу о том, кто влюбляется с первого взгляда и встречает взаимность в своей избраннице, и они оба по-настоящему милые, приятные люди, и единственное, что не дает им соединиться, — это… общество. Ну, знаете, как в «Ромео и Джульетте».

— «Ромео и Джульетта» — книга о половой связи с лицом, не достигшим совершеннолетия, о насилии родителей над детьми, о суициде и убийстве. Вот это настоящий любовный роман.

Люсинда стряхнула с лацкана пиджака несуществующую пылинку. Джек подумал, что этим жестом она давала ему понять, что ему пора сматываться. Но он сидел такой жалкий и забитый, что Люсинда над ним сжалилась.

— Послушайте, если вы хотите продолжать писать любовные романы, Джек, то вам нужно понять простую истину.

— Какую?

— Женщины не любят милых мужчин.

Взглядом она указала ему на дверь.

Джек делал вид, что не понял намека.

— Могу я просто спросить? — промямлил он. — Как вам понравилась Честити?

— Честно?

Он кивнул.

— Заплесневелый сыр в дальнем углу холодильника вызывает у меня больше интереса.

Джек съежился.

Люсинда вытащила блокнот.

— Ну ладно, отнесем это на счет кратковременной невменяемости. Я даю вам еще месяц на то, чтобы все исправить. Идите, — она указала на дверь, — и пишите.

Джек на ватных ногах поднялся со стула. Люсинда подняла палец:

— О, совсем забыла. Спасибо за то, что отправили мне книгу вашей знакомой. Как ее зовут? Молли Шарм? Восхитительно.

— Вам понравилось?

— В ней есть настоящая радость жизни.

— Это настоящее порно.

— Ну, я думаю, нам надо идти в ногу со временем.

— Не укладывается ни в какие нормы морали.

— Ну, в конечном итоге героиня получает своего парня. Вернее, парней. — Люсинда приподняла бровь. — Откровенно говоря, я и не думала, что мужской член может быть таким проворным.

— И правильно делали. Он не настолько проворен.

Люсинда улыбнулась:

— Ну, если вы так считаете.

Джек не унимался:

— Я не шучу. То, что описывает Молли, анатомически невозможно.

Люсинда потянулась за телефоном.

— Ну, это же все об исполнении желаний, верно? Я думаю, у Молли впереди блестящая карьера.

Джек вернулся домой из поездки ближе к вечеру. Он взглянул на потолок, чтобы проверить, на месте ли люстра, перед тем как направиться в гостиную, чтобы выпить чего-нибудь, что помогло бы ему поскорее забыться. В гостиной он обнаружил Молли. Она, с комфортом устроившись на его шезлонге, сама с собой играла в шахматы. При виде Джека она оторвала взгляд от доски.

— Ты вернулся! — жизнерадостно сказала она. Джек бросил на нее мрачный взгляд:

— А ты все еще здесь.

— Прости. Я знаю. Квартиру, которую я хотела снять, сдали другому человеку. Но мне дали еще один адрес.

Джек налил себе виски.

— Я бы тоже не отказалась от добавки. — Она протянула ему стакан.

Джек, поколебавшись, налил ей немного и тяжело опустился в кресло.

— Ну, как все прошло?

— Ты отправила Люсинде свою книгу.

— Да.

— И сослалась на меня.

— Да.

— Не спросив меня, согласен ли я давать тебе рекомендации?

— Я спрашивала. Ты мне отказал.

Она взяла с доски черного ферзя и ласково погладила его.

— Играешь?

— Конечно, играю.

— Хорошо. — Она начала расставлять фигуры.