Вершины и пропасти

После этого исход битвы был уже предречён. Понадобилось не более четверти часа, чтобы отряд в тёмных одеяниях одержал верх. Алар всё это время размышлял, правильно ли он поступил. Конечно, те, другие, уцелевшие морт-мечи сделала Фог, ясноокая дева, но это ведь не обязательно значило, что воины в чёрном были её союзниками. Даже если она и помогла им добровольно, её могли обмануть, ввести в заблуждение… наконец, просто заказать мечи, не объясняя, зачем они нужны.

«Поздно раздумывать, – решил наконец Алар. – Что сделано, то сделано. По крайней мере, дома в округе уцелеют, если битва прекратится».

Он качнул головой – мол, пойдём – и направился было вниз, к краю квартала чужеземцев, когда Тайра вдруг напряглась и потянула его за рукав, побуждая остановиться, а сама вытянула из-за пояса кинжал.

– Глянь-ка, у нас гости, – выдохнула она хрипло, прищуриваясь.

И в тот же миг из-за угла полуразвалившейся хибары выступил мужчина лет тридцати, весь в чёрном. Худощавый, гибкий, с чёрными глазами, чуть вытянутыми к вискам и обильно подведёнными краской, он мог бы даже считаться по местным меркам смазливым, но всё портило выражение лица, хищное, жестокое – и цепкий, внимательный взгляд.

Мужчину сопровождали два телохранителя, один из которых, белоглазый и темнокожий коротышка, тощий, как палка, был вооружён морт-мечом.

«Значит, важная птица».

– Так вот кому я обязан победой, – приятным, бархатистым голосом произнёс мужчина, останавливаясь ровно на том расстоянии, чтобы не это не выглядело ни угрожающе, ни трусливо. – Киморт? Или эстра?

И его тембр, и поза, и выражение лица – всё внушало доверие; даже Тайра – и та немного расслабилась, хотя кинжал по-прежнему держала крепко. Но коротышка-телохранитель держал клинок наготове, да и другие воины в чёрном, кроме тех, что вязали пленников, начали постепенно собираться вокруг…

«Вот сражаться бы сейчас не хотелось».

– Благодари за победу свои морт-клинки, которые сделала для тебя моя ученица, – откликнулся Алар. По тому, как расширились зрачки у мужчины, понял, что угадал – и усмехнулся. – Успел уже оценить их? В правильных руках они способны на многое. Да и союзников привлекают – видишь, и я мимо не прошёл.

Мужчина поколебался секунду – и сделал своему телохранителю знак убрать меч, а затем улыбнулся широко и едва наметил поклон, прижав ладонь к груди.

– И всё же позволь мне должным образом отплатить за твою доброту, странник, – сказал он уже обычным голосом, не пытаясь ни очаровывать, ни нравиться даже. – Моё имя Ачир, и с этой ночи я хозяин Кашима.

– Я Алар, эстра, – ответил он, также из вежливости убирая меч в ножны. И добавил неожиданно для себя самого: – Раньше меня знали как Алаойша Та-ци, но нынче это имя в прошлом.

– В прошлом так в прошлом, – произнёс Ачир покладисто. – Не согласишься ли разделить со мной трапезу? Думаю, и тебе, и твоим спутникам не повредит отдохнуть после дневного перехода. Пустыня, как у нас говорят, выжимает досуха.

«Значит, знает уже, что в город мы вошли недавно и прибыли издалека… и то, что я не с одной Тайрой путешествую, ему тоже известно».

– Не откажусь, – вслух ответил Алар. – Благодарю за гостеприимство. Только сперва, думаю, стоит заглянуть в храм и поговорить с одной жрицей, которая служит Ветру Ночи.

Против всех ожиданий, улыбка Ачира после этого не исчезла, а стала ещё шире.

– Какая удача, – сказал он. – Мне тоже нужно в храм. И – вот совпадение – тоже к жрице Ветра Ночи. Хоть спрошу, отчего она считала, что у моей матери всего семь морт-мечей, а их оказалось два десятка.

От его слов повеяло холодком, несмотря на духоту, пропитанную запахами гари, пыли и крови; Алар подавил невольную дрожь. В сделанном выборе – кому помочь – он до сих пор сомневался, но одно знал точно: быть врагом этого человека ему бы не хотелось.

В других частях города, поодаль от квартала чужеземцев, сильных разрушений не было; только над рынком рабов полыхало багровое зарево – там бушевал пожар, но Ачир сказал, что об этом не стоит беспокоиться: «Там сгинет то, что давно должно сгинуть». Он же поведал, отчего в городе так безлюдно. Его союзники и те, кто мог пострадать в грядущем столкновении, ещё накануне укрылись в храме, потому что михрани два дня назад, страшась возвращения сына, принялась зачищать Кашим от всех, кто казался ей опасным.

– Ветер свидетель, не я это первым начал, – зло оскалился Ачир; в тот момент они ехали мимо богатого особняка, подсвеченного со всех сторон алыми и золотыми светоносными камнями, похожими на огромные куски янтаря. – Я пытался договориться – и как почтительный сын, и как правитель-рагди, который не желает худа своим людям и своему городу. Но михрани слишком долго обладала большой властью и теперь не хочет делиться даже малой её частью… Что ж, это и напоминание мне, и предупреждение, чтоб не стать таким. Не зря ведь многие говорили, что я похож на михрани больше, чем остальные сыновья.