Вершины не спят (Книга 1)

Прискакали и другие партизаны, — не было только Казгирея и Аслана, сыновей Баляцо, и это, разумеется, омрачило радость старика, хотя Астемир заверял его, что парни живы и здоровы, вместе с Эльдаром они задержались после боя на станции Муртазово.

Вместе с новыми силами должен подойти и шариатский полк под командованием Казгирея Матханова. Деникинские казаки разбиты наголову. Железная дорога Владикавказ — Минеральные Воды перерезана повстанческими отрядами. В Грозный вступили части Красной Армии.

Астемир и Баляцо много говорили о шариатистах.

— Тоже торопятся, будто их здесь ждет отварная баранья голова. Инал им покажет, чья чаша полная, а чья пустая, — сказал Астемир.

— Инал? — переспросил Баляцо. — Маремканов?

— Да, Инал Маремканов. Он поведет народ. А Баляцо опять сомневался:

— Сделаешь главным неграмотного — худо будет.

— Разве он неграмотный? — позволила себе вступить в разговор Думасара. — Говорят, Инал в России хотел на генерала учиться.

— Чего не болтают… Инала учил Степан Ильич, а потом он сам учился грамоте.

— Вот и плохо, что сам. Разве самому можно научиться? А ну, пойди научись быть муллой… Если бы так грамоту постигали, все были бы учеными муллами.

— Нет, — стоял на своем Астемир. — Вот, например, Эльдар. Кто его учил? А он другой раз знает такое, чего и ученый человек не знает.

— Это действительно так, — готов был согласиться дед Баляцо, — тут нужно верных людей вперед выставлять — большевиков.

— Так мы и сделаем, — прищурился Астемир. — Мы верим тем, кто на своих плечах вынес всю тяжесть. Немножко успокоится — выберем делегатов на съезд, а делегаты — председателя.

Астемир обещал товарищам не задерживаться. То, ради чего он приехал, было сделано — деду Баляцо поручена подготовка к выборам. Легко себе представить, как Баляцо был взволнован и польщен этим доверием. Зато Давлета чувствительно уязвило такое, на его взгляд, необдуманное решение…

Вся страна пришла в необычайное движение. Даже в то лето, когда германский император объявил России войну, даже три года назад, когда в России свергли царя и повсюду началась революция и возвращались с войны солдаты, даже тогда, когда разгорались битвы с Шардановым, Клишбиевым, Шкуро, — даже в ту пору не было в Кабарде такого оживления на дорогах, в аулах, в домах у трудовых людей, какое замечалось теперь.

Нередко вместе с отрядом повстанцев по сырой, скользкой весенней дороге, еще сохраняющей в колеях талый снег, продвигалось небольшое стадо коров или, топоча копытцами, быстро-быстро шла отара. Это красные партизаны гнали скот, захваченный на горных пастбищах князей и уорков.

Повстанческие красные отряды сводились в более крупные соединения. Старшие командиры и комиссары создавали регулярные войсковые штабы. Степан Ильич Коломейцев и Инал Маремканов хорошо понимали пользу таких усовершенствований. Заняв Нальчик, они не теряли ни часа.

Баляцо, Сарыма и Тембот, выйдя за аул, еще долго глядели в степную даль, хотя уже и след простыл Астемира, ускакавшего со своими спутниками. По кукурузному полю не спеша приближался, подгоняя корову, новый всадник.

— Астемир ускакал, — вдруг воскликнул Баляцо, — но видит аллах, это сын мой Казгирей!

— Валлаги! Это Казгирей, он гонит корову, — подтвердил Тембот.

Да, приближался Казгирей, он ехал на славном коне, тоже заработанном в бою, ехал, насвистывая песенку и подгоняя черную корову.

Думасара удивилась: «Зачем джигит с оружием ведет корову? В чем дело?»

А дело было вот в чем. Лишь только Астемир вчера уехал, Степан Ильич пожалел, что не сделал того, что, казалось ему, нужно сделать немедленно. В отрядах хорошо знали о бесчинствах, творимых Залим-Джери и Гумаром. Степан Ильич помнил Рыжую, ему даже казалось, что он помнит вкус ее молока. С согласия Инала Маремканова он велел Казгирею, подоспевшему с конниками, наутро перегнать в Шхало, в дом Астемира, лучшую корову из числившихся при отряде.

Никто из толпы, собравшейся перед реальным училищем, не бывал прежде в этом двухэтажном, лучшем в городе здании.

Никогда и никто из горожан, чьи дети ходили сюда в серых мундирчиках с блестящими пуговицами, в форменных, с гербом, фуражках, не видел перед реальным училищем такой толпы, как сегодня.

Никто и никогда не поверил бы, что соберутся тут не чинные ученики, а полудикие горцы и карахалки со всей Кабарды и Балкарии.

А между тем всадники и люди на мажарах и двуколках продолжали прибывать.

Весенний день был теплый и ясный.

Астемир подъехал сюда вместе с Баляцо и Давлетом, избранным, как и он, от Шхальмивоко. Люди забыли и дощечки Давлета, и «бесколодезные дни» и видели перед собою односельчанина, обещающего постоять за них… Да, убедить он умел…

Все трое делегатов были верхами. Четвертый, старший сын Баляцо, Казгирей, нес как бы обязанности стремянного.

Необыкновенную радость испытывал Астемир при виде пестрой, кипучей толпы горцев. Какой веселый шум голосов, какое разнообразие лиц и единство настроения!