Вершины не спят (Книга 1)

Да, давненько не выставлялись пиршественные столы! А тут уж люди постарались достойно встретить желанного гостя. За столом, предназначенным Казгирею и Саиду, чьим гостем считал себя верховный кадий, не должно быть недостатка ни в чем… По всему жемату разносился такой аромат, что вскоре и молящиеся начали терять самообладание. Давлет с удовольствием думал о том, что его место за одним столом с Казгиреем, но это значило, что ему первому отвечать за упущения. Он прикидывал в уме, сколько у кого взяли кур и сколько баранов дал Муса. Все, казалось, было неплохо, а все-таки не совсем хорошо. Не один Давлет боялся, что верховный кадий в последнюю минуту откажется сесть за стол, за которым не все выполнено по обычаю великого уаза…

Да! Не будет за столом мяса от черной коровы! Положенная обрядом жертва не состоится! Позор! Позор! Всех подвел этот чернобровый шайтан, этот Астемир Баташев, вовремя смененный председатель, все мнящий себя важным и умным человеком.

Не дал все-таки Астемир своей коровы. Не дал — и все.

«Ай-ай-ай, — мысленно попрекал себя и своих односельчан Давлет, — и как это мы понадеялись на этого человека, глупейшего среди людей? И как же это я разрешил Ерулю оповещать аул о новой школе, где учителем хочет быть этот глупейший среди глупых?… Да к тому же обещал еще кукурузу…»

Великий уаз остался без черной коровы.

Согласитесь, было отчего беспокоиться не одному Давлету.

Наконец запахи вкусной еды коснулись и тонких ноздрей Казгирея. Проповедник понимал, что нельзя больше томить правоверных…

— Нет бога, кроме бога, и Магомет про рок его! — проникновенно сказал Казгирей и воздел руки. — С аллахом в сердцах встретим, правоверные, грядущий час! Вера побеждает! Пусть же и в час мира и в час войны всегда на полняет наше сердце аллах, и тогда не дрогнет ни рука дающего, ни рука сражающегося…

Толпа повторила:

— Нет бога, кроме бога… велики дела ал лаха, — и люди двинулись к столам.

И в эту самую минуту случилось то, чего Давлет боялся не меньше, чем упреков за отсутствие мяса черной коровы: издалека, со стороны дома Астемира, послышался долгий звон колокольчика, сопровождаемый собачьим лаем. Мало того, что Астемир не дал коровы, он выполнил свою угрозу — именно сегодня звонит в колокольчик, начинает учение в школе.

— Что это? — спросил Казгирей, прислушиваясь к необычному звуку.

И Давлет, и Батоко, и Муса в один голос поспешили сообщить верховному кадию, какое мрачное дело творится в эту великую и светлую минуту: вопреки их усилиям остановить зло, рядом с домом Астемира Баташева, постоянного виновника всех упущений правоверных, сегодня «началась школа».

К удивлению окружающих, верховный кадий выслушал это сообщение не менее миролюбиво, чем Батоко выслушивал объяснения мальчика о причине неприхода в медресе. Казгирей улыбнулся:

— А Эльдар там?

Узнав, что и Эльдар там, Казгирей сказал так:

— Вижу, и школа Астемира тоже защищается всей мощью революции.

Однако смысла этого замечания не понял даже премудрый Саид.

Больше всех торжествовал Лю. Он был вознагражден за все.

Астемир хорошо помнил, как начинались уроки в гимназии, где, он служил истопником. Его не смущало, что множество людей из-за плетня наблюдают за «чудачествами Астемира». Дети сбежались чуть ли не со всего аула, привлеченные звоном колокольчика, и даже кое-кто из стариков перекочевал сюда от пиршественных столов, выставленных перед мечетью по случаю великого уаза и приезда верховного кадия.

Астемир действовал. Колокольчик весело блестел в его руке. Ученики выстроились парами. В первой паре оказались Лю и Тина.

Но кто же еще стал парами, не сводя глаз с Астемира? Во второй паре стояли Тембот и Аслан, в третьей — трудно поверить, — в третьей паре учеников, направляющихся к порогу новой школы, люди увидели деда Баляцо с его женою, старой Гуаша. Баляцо не раз слышал в партийной ячейке, куда возил его Астемир, выражение, которое ему очень нравилось: «В порядке партийной дисциплины». И вот, твердо став на сторону Астемира в его споре с Давлетом и Батоко, Баляцо забыл разногласия и первый сказал Астемиру:

— Когда кабардинец говорит «ага», он видит хорошее дело. Я говорю «ага». Послушай, Астемир, ты имеешь со мною трех учеников для школы, и эти ученики не возьмут у тебя кукурузы. Отдай кукурузу другим, сомневаю щимся. В школу идут Баляцо и в порядке пар тийной дисциплины его жена Гуаша и сын Аслан. Казгирей, как народный милиционер, должен будет присматривать за порядком возле мечети.

Вот как случилось, что в день великого уаза и открытия школы Астемира в третьей паре стояли Баляцо и его старуха.

Астемир подал команду:

— Раз! Два! Три!

И хотя он объяснил Лю и Тине, что по этой команде они должны идти к порогу, ученики растерялись, и цепочка двинулась не так стройно, как хотелось бы Астемиру.

Зеваки спрашивали:

— Что значит «раз-два-три»?

Какой-то знаток ответил, что такая команда подается русским солдатам. Тогда, конечно, в дело вмешалась Чача. Она закричала:

— Зачем подают детям русскую команду? Разве их поведут на войну?