Вершины

Постепенно мысли опять возвратились в Афганистан. Как тяжело было перед отъездом оттуда прощаться с людьми, к которым успел привязаться. Привязаться душой и сердцем. Не попади в Афганистан, не познай на собственном опыте, что такое боевая обстановка и как важно, чтобы человек был готов к ней, вряд ли стал бы он так мучительно больно переживать отрыв роты от занятий. И эти переживания привели его к бесповоротному решению идти к комдиву.

Рукопожатие генерала, более крепкое, чем можно было ожидать, понравилось капитану Черножукову. Он терпеть не мог людей с вялыми руками. К его удивлению, комдив тотчас же согласился с его доводами о том, что людей от учебы отрывать вредно.

— Даже очень вредно, — подчеркнул генерал. — Но как же тогда быть с совершенствованием учебно-материальной базы, улучшением бытовых условий военнослужащих? Это ведь тоже важно и необходимо. И никто, поверьте, никто нам тут не поможет, а дожидаться военных строителей, к сожалению, приходится слишком долго. Мы же не можем ждать. Без современной учебно-материальной базы безнадежно отстанем от требований времени.

— Товарищ генерал, — упрямо вскинул брови Черножуков, — но ведь и в таком деле можно найти оптимальный вариант. Скажем, организовать воскресники, привлекать людей после занятий, а уж если отвлекать от занятий, то в заранее спланированные дни.

— Пожалуй, тут вы правы, — улыбнулся комдив. — Тут наши мысли сходны. Спасибо.

Ничего, в общем-то, не случилось. Никаких коренных переломов в решении проблемы с ходу осуществить не удалось. Однако родилась надежда, и эта надежда прибавляла ему сил, энергии в работе. Оно и понятно. Ведь если постоянно думать только о грустных вещах, то никогда не будешь просто веселым человеком.

Падающие с деревьев желтые листья были предвестниками осени. А весь горизонт от края и до края начинал светиться смутным красноватым заревом.

К вечеру настроение капитана опять резко упало, когда он со своими заместителями повел разговор о судьбе капитана Колосова. По возрасту тот был старше всех, собравшихся в тот вечер в кабинете комбата. Офицеры сидели в раздумье.

— Говорите, — попробовал расшевелить людей Черножуков.

— Думаю, в таком случае надо представлять документы на увольнение, — твердо произнес лейтенант Черненко.

И хотя он высказал его, комбатовскую точку зрения, Александр недовольно вытянул губы: в батальоне лейтенант без году неделя, а уже так безапелляционно судит. Даже голос его показался каким-то пепельным. В то же время безапелляционность молодого политработника заставила Черножукова посмотреть на него иными глазами. Он увидел в лейтенанте более зрелого человека, более решительного, чем тот показался вначале. Не случайно, например, и вчера вокруг него в курилке было столько солдат.

Значит, слушают его, значит, он интересен для них.

Вот и на этот раз предложение Черненко о Колосове дружно поддержали. Так что сомнений теперь не оставалось: тому, кто не желает расстаться с алкоголем, не место в офицерском строю.

Ночью Александр опять спал плохо. Что-то кричал во сне, к кому-то обращался. Ему слышался странный заунывный напев, похожий на печальные звуки флейты. Какие-то люди в зеленых чалмах пели на восточном языке, в словах которых было много «к» и «л». Судя по мелодии, это было религиозное песнопение.

— Что с тобой, Саша, — испуганно тормошила его Люся. В ее глазах вдруг возникло море страха, бесконечность переживаний. Он услышал ее приглушенный голос, и ему разом стало необыкновенно легко на душе.

С ним такое, кажется, уже случалось. Слышал и приглушенный голос, и короткие, шепотом произнесенные фразы... Вспомнил! Они тогда выходили из «каменного мешка», в который заперли роту душманы. Минаков ушел в разведку, Андрей Борисов направился к людям, с приказанием убежал в один из взводов связной, Александр на какое-то время остался один. И тут душманы ударили из всех стволов — в ушах звон от строчечного пения автоматных очередей и буханья гранат. Сразу сделалось неспокойно, словно потерял что-то очень и очень важное. Вдруг он услышал шуршание, чьи-то шаги и шепотом произнесенные фразы: «Беснуются! Ничего у них не выйдет». Это возвратился Борисов.

Шепот друга в одно мгновение вырвал его из состояния минутной неуверенности. Появление товарища в ту минуту было дороже материнской ласки. Добрый товарищ — самая крепкая и самая надежная защита.

Вот о чем подумал Александр, услышав испуганный голос жены. Он взял руку Люси и ощутил в своей ладони ее тепло.

***

Всю ночь и весь день на войсковом стрельбище звучали автоматные и пулеметные очереди, шершавые выстрелы из гранатометов — шла итоговая проверка. Капитан Черножуков направился к той части батальона, но которая находилась в тылу стрельбища, и, переходя от одного учебного места к другому, подмечал с грустью: там нет продуманности, тут некоторые офицеры суетились.