Вершины

Черножуков приказал находившемуся поблизости расторопному рядовому Курбанову сесть за рычаги своей БМП и задним ходом приблизиться к неудачнику. Курбанов в одно мгновение выполнил команду, успев при этом позаботиться, чтобы один из солдат приготовил трос. Держась за него, парень спрыгнул в воду и уже вскоре присоединил трос к кронштейну застрявшей машины. «Почти все, как пять лет назад, — подумал Черножуков. — Разница лишь в том, что не я сам полез в холодную воду».

Мораль ротному комбат читать не стал, решил, что наглядный пример куда как действенней. А вот на партийном собрании вопрос об упрощенчестве стоит поставить остро...

Мысль о партийном собрании растревожила память. И сразу же в сознании возник образ старшего лейтенанта Борисова. «Эх, был бы ты, Андрюша, без подсказки сделал бы все».

Заместитель командира роты по политчасти Андрей Борисов, той роты, которой он, Черножуков, командовал в Афганистане, никогда не поступался принципами. Умел и других убедить, что так надо. Андрея не просто уважали — любили. Он знал о подчиненных все. Даже мысли, казалось, угадывал. Умной шуткой разряжал обстановку, теплым словом возвышал человека. И как неуютно становилось тому, кому он делал замечание, упрекал в чем-то.

Но нет уже голубоглазого, с волосами цвета осени тамбовского парня Андрюши. Остался в далеком и близком теперь Афганистане.

Это он, старший лейтенант Борисов, открыл для Александра удивительные очерки Ларисы Рейснер об Афганистане. В перерыве между занятиями Андрей усаживался на дикий отполированный тысячелетними ветрами и дождями камень, доставал из полевой сумки томик с засушенным цветком вместо закладки и говорил со смущенной улыбкой;

— Посмотри, Саша, на эти земли, будто о них написано, да как удивительно точно и красочно.

И начинал читать:

«Тропинка бежит под нависшими валунами: они как исполинские каменные жабы прижались к краю обрыва, готовые прыгнуть. За ними множество мягкотелых туфов, добрых, застывших на своих местах, точно — собрание. И вдруг — кровь. Где-то в глубине пластов лопнули гранитные жилы. Может быть, сердце, оживлявшее семью великанов, переполнилось огнем и лавой и разорвалось на каменные брызги. Или утомленные вечным окостенением горы захотели ожить и идти и, оторвав от земли уже мертвое тело, изошли кровью, пораженные новым, еще более немым покоем. Но все кругом — обрывы, скалы, пыль и щебень — все пропитано пурпуром, все красно и розово, как предсмертная пена и даже мазанки пастухов — из глины, смешанной с драгоценной металлической киноварью.

Из такой глины был вылеплен человек».

— Ну вот, ты и скатился с материалистических позиций, — смеялся Черножуков. — Человека, оказывается, всевышний все-таки из глины вылепил.

— Да это же художественный образ, как ты не понимаешь?— вступал в шутливый спор с командиром Борисов. — Знаешь ли ты, что Лариса Михайловна Рейснер была членом партии большевиков с восемнадцатого года, и именно она послужила Всеволоду Вишневскому одним из прототипов комиссара в «Оптимистической трагедии»? Классовое чутье ей никогда не изменяло. Только послушай, как здорово сказала она о наших с тобой дедах, друзьях афганцев:

«Большевик» — это они понимают. О большевиках поют песни на окраине мира, на границах Индии. «Большевик» — это звучит гордо и сурово у певца, поднявшего над головой винтовку...»

Заметив, что Черножуков поглядывает на часы, Борисов закрывал книгу.

— Продолжим занятия, командир? Посмотрим, какого ты перцу подсыплешь нам к концу учебного дня.

Когда Александр принял командование мотострелковой ротой в батальоне майора Александра Терехова, кое-кто даже из бывалых взводных начал сетовать на напряженность занятий, которые он проводил в горах.

«Скоро останемся без сапог и обмундирования», — ворчали иные. «Силы надо беречь для настоящего дела, — поддержали их другие, — а он такие заковыристые вводные подкидывает, такие ситуации создает, что их в реальном бою едва ли встретишь».

Однако вскоре подобные разговоры словно кривой пешаварской саблей обрубило. А произошло это в горах. Рота с короткими привалами под яростно палящим солнцем совершала марш. Вырубленная в скалах тропинка бежала меж двух хребтов, которые, казалось, вот-вот обрушатся друг на друга и тогда не станет глубокого обрыва справа. Там, внизу, бежал горный ручей, пробивший дорогу среди скальных пород.

Каждому взводу Черножуков предоставил возможность действовать в составе боковой заставы. Этот маневр он отрабатывал с подчиненными особенно тщательно, считая, что обход противника с флангов и тыла — кратчайший путь к победе во время боя в горах. Что касается теории, то этого положения общевойсковой тактики никто и не собирался оспаривать. Но вот карабкаться часами по почти отвесным скалам, балансировать на зыбких горных террасах, испытывать лишний раз судьбу желающих, скажем прямо, было мало.

Под вечер спустились в цветущую долину, где и предстоял большой привал. Люди валились с ног от усталости, но команды на отдых не последовало.