Вершитель

Концентрируясь на Василисе, я тут же узнал её местоположение. Сейчас Васька находилась в Доминосе и… была чем-то сильно взволнована. Помощь Офиона сработала сама собой, вновь разворачивай передо мной схему мироздания. Найдя Бесталу, где сейчас находился замок, небольшим усилием воли я оказался в одном из обеденных залов замка.

— «Отлично. Все в сборе». — Подумал я, предвкушая всеобщую радость от моего появления.

Не было только Вииса с Лирием, а так все были на месте. Сейчас мои друзья и отец сидели за столом, по неизвестному мне случаю, не походящему на праздник, судя по их задумчивым лицам. Рядом с Васькой, напротив отца сидела незнакомая мне женщина, которая тут же привлекла моё внимание. Стоило мне всмотреться в её лицо, как оно мне показалось знакомым, а через секунду я вспомнил, где я уже её видел. Это было женщина с той фотографии, которую хранил отец и которую искал, мотаясь по всему материку оставив нас с сестрой самим себе.

— Кто же ты… — Подумал я, перед тем, как мой внутренний диалог оборвался.

Мои способности работали быстрее моих мыслей. Сеанс тут же оборвался из-за потери концентрации от нахлынувших на меня эмоций. Убеждая себя в том, что мне могло причудиться, я вновь воспользовался всеведением.

Не показалось, да и разговор, который сейчас происходил, был недвусмысленным. Это определенно была моя мать, которую я всю жизнь считал покойной.

В этот раз моя синхронизация с миром упала до 40 %-в, а кратер, в центре которого я стоял, увеличился в размерах почти в два раза. Видимо на сегодня потрясений на мою душу выпало достаточно, что мне не потребовалось медитировать, чтобы восстановить душевное равновесие. Практически сразу ураган моих эмоций утих, сменившись холодной рассудительностью и принятием данности. Факт того, что она жива, потряс меня, но не более того. Мне, безусловно, было радостно осознавать то, что у меня есть ещё один родной человек, о существовании которого я узнал только что. Немного удивляло то, что как в случае с отцом у меня не было к ней каких-то претензий или обиды. Должно быть, мой возраст начал давать о себе знать, а может новое мировосприятие, которое у меня сформировалось после принятия того, кем я стал.

После нескольких лет проведенных в пещере, стал замечать по себе, что привычные человеческие чувства начали притупляться. Уже тогда, большинство моих «вывертов», как я их обозвал, начали казаться мне глупостью и ребячеством. Единственное, что мне сейчас хотелось это узнать, что на самом деле случилось много лет назад и почему произошло так, как есть сейчас. И самое главное в этом то, что мне будет достаточно одного взгляда для того, чтобы это узнать.

Перемещение, рефлекторный глубокий выдох перед закрытой дверью зала, сломанный моей силой замок, и вот я вхожу…. Чтобы успокоить возникшее непроизвольно предательское волнение, мне пришлось немного задержаться перед дверью.

Всё же на несколько секунд моя истинная сущность проявилась. Это оказалось очень не вовремя, так как Василиса использовала на мне осязание потоков, о чём проинформировал меня боевой лог нового ядра. Сам виноват, ведь это я в неё вбил и довел до автоматизма. Не стоило ей этого сейчас делать, ведь это как в упор на Солнце посмотреть.

Видимо полученную Василисой травму, моя мать восприняла как силовую атаку с моей стороны, посчитав меня угрозой, судя по тому, что она только что меня атаковала.

— Успокойтесь. — Моя настойчивая мысль была не так истолкована Помощью Офиона.

По залу пронесся гром случайно активировавшейся мыслеречи. Неловкость я не успел испытать, потому что кинжал, несущейся на меня мамани, целил мне прямо в шею. Зная, что это не причинит мне никакого вреда, я развел руки, чтобы её остановить.

— Вась, приходи в себя. — Попросил я на мыслеречи свою невесту, которая услышав мой голос, дернулась, будто её ударило током.

— Катя, остановись! Я сама виновата…

Десять минут спустя

Когда все недоразумения были улажены, я сидел за столом рядом с обнимающей меня Васькой, слушая рассказ-исповедь своей матери. Вернее делал вид, что слушаю. В тот момент, как я её схватил, пытаясь остановить мне было достаточно одного взгляда на неё, чтобы узнать всё, что хотелось. Она, мой отец и Апостол были теми, кто открыл первый ковчег, ознаменовав тем самым начало плана Мараса. Он даже расщедрился тогда, одарив их атрибутами силы.

Родители вернулись из экспедиции, и всё бы было хорошо, но после «Радужной ночи» не заставили себя долго ждать. Отец воспринял это как должное, но не моя мать. Видимо от неё мне досталось гипертрофированное чувство справедливости. Даже наше с Мариной появление на свет, не смогло её удержать от того, чтобы попытаться исправить то зло, как она считала, что они втроём совершили. В один прекрасный день она покинула нас.