Вершитель

Короткая мгновение темноты, будто накинули плотный мешок на голову, и вот, я уже снова стою на вершине колонны, держа в руке «Прикосновение Творца». Теперь здесь больше никого кроме меня. Поток силы невероятной мощи не оставил здесь никого живого, разорвав несколько слоёв реальности и рассеявшись в монохромном слое изнанки, червоточина в которую протянулась на несколько километров, медленно стягивая свои края. Никаких останков тел Офиона, Гипноса и Цербера не было, даже малейшей частицы из праха, по которой можно было понять, что они вообще когда-то существовали. «Прикосновение Творца» буквально стерло их, не оставив после них ничего, при этом пощадив неживые объекты, судя по тому, что камень на котором постоянно сидел Офион с лежащей перед ним кучей сигилов остался невредим. Чужие воспоминания и образы в моем разуме пришли в движение, меняя моё понимание сути. То, что раньше для меня было обычным камнем, перестало быть таковым. Всё это время Офион использовал в качестве «стула» некогда опустошенную им реликвию Храма Творца — Первый камень Олимпии, который собственноручно заложил Творец.

Ещё несколько минут я продолжал стоять, наблюдая, как стягиваются разорванной ткани множества слоёв реальности и прислушиваясь к своим ощущениям. Всё для меня было, как и раньше, но в тоже время всё было новым. Теперь я не просто чувствовал силу, а ощущал её принадлежность ко мне, воспринимая её своей частью, не зависимо от происхождения. В этом я убедился, когда взял в руку один из сигилов. Вещь, которая может вмещать в себя бесценные знания и навыки, сейчас воспринималась мной, как нечто содержащее огромное количество силы, тянущейся ко мне. Заворожено глядя в своё отражение на блестящей поверхности сигила, образовывалось стойкое понимание того, что мне достаточно одного желания и вся энергия этой вещи станет моей частью, заполняя ту неполноту и незавершенность, которую я сейчас ощущаю.

«Что за бред?! Какая на**р неполнота и незавершенность?!»

Дрожащая сила внутри сигила, готовая по малейшему моему желанию вырваться из него и соединяться со мной — тут же успокоилась, восстановив своё мерное течение внутри него, а по моей руке пробежала мимолетная дрожь, которая через секунду исчезла. Она была вызвана осознанием того, что сейчас чуть не произошло.

Помотав головой, отгоняя от себя секундное наваждение, я активировал сигил, который тут же исчез из моей руки, а лог пополнился сообщением о новой изученной способности «Разрушитель разума». Заняв место, некогда принадлежавшее Офиону следующий десяток минут, я занимался тем, что брал из кучи по одному металлическому прямоугольнику и изучал заключенную в нём способность, изредка читая описания, если у меня возникал интерес к названию.

Когда в моей руке исчез последний сигил, навалившаяся на меня апатия отступила, разум обрел ту ясность, с которой я пришел сюда. Цель, поставленная мною перед собой, была завершена. Я получил ту силу, которую хотел и огромный багаж способностей и знаний в придачу к ней. Уверен, с тем, чем я сейчас располагаю, мне удастся уберечь Анвию от прихода Богов, а самое главное от её создателя — Мараса. Большая часть дела сделана, но почему же, если всё так хорошо у меня на душе измененные кошки скребут, и нет ощущения того, что успех достигнут?

Отбросив лопату самокопания на задворки сознания, где она не будет маячить, я открыл окно тропы. Мне хотелось вернуться в Доминос и дать всем своим друзьям и Ваське знать, что со мной всё хорошо, но перед этим нужно было проверить свою реакцию на то, что со мной начнет происходить, если окажусь во внешнем мире. В Тартаре иные условия, нежели во внешнем мире, обусловленные полным отсутствием силы. Когда Офион создавал это место, он тщательно позаботился о том, чтобы здесь отсутствовали любые раздражители, способные спровоцировать потерю контроля.

Местом своего назначения я выбрал тот опустошенный мир без названия, в который до этого открыл медные врата титан, когда давал мне время на подготовку. Стоило мне там оказаться, как я понял, что сильно заблуждался в том, что он обеднен силой. Раньше я этого не чувствовал, но теперь! Пусть её здесь было не больше чем в проснувшемся со светочем, но она здесь была. Чтобы в этом убедиться я вытянул, ладонь, на которой тут же стал собираться круглый сгусток белесого цвета, увеличивающий каждую секунду свою плотность. То чувство неполноты и незавершенности вновь дало о себе знать, но в этот раз я был готов и без труда справился с этим чувством. Когда постоянно борешься с безумием, не давая ему собой завладеть, подобные вещи удаются легко, а самоконтроль становиться обыденным занятием.