Вершитель реальности

Можно с уверенностью говорить, что радио, в отличие от общепринятых мнений, изобрел именно Никола Тесла, и в этом не будет принципиальной ошибки. С таким же успехом можно утверждать, что отцом теории относительности является не Эйнштейн, а Хендрик Лоренц, и здесь опять найдется немалая доля истины. Ведь «преобразования Лоренца», которые показывают, что с приближением к скорости света линейные размеры тела сокращаются, масса увеличивается, а время замедляется, были выведены раньше. Но Эйнштейн взял на себя смелость расставить окончательные точки над «и». От тех, кто мог, но не решался это сделать, его отличало лишь одно качество – дерзость взять себе свое право.

Многие способны, но либо не знают об этом, либо не решаются СМЕТЬ, а поэтому рассчитывают получить Знание из чужих рук. Ничего плохого в таком стремлении нет. Каждый двигается своим путем. Действительно, отважиться переступить черту, за которой ты из магнитофона превращаешься в приемник, не то чтобы сложно, но весьма непривычно. Примерно, как впервые прыгнуть с парашютом. Кому-то это просто не надо. Однако всегда найдется тот, кто не решаясь реализовать свою попытку, начинает думать: «Раз мне не дано, значит и ты тоже не лезь. Лучше меня, что ли?» Но ведь энергия нереализованного намерения осталась, ее надо куда-то девать… И тогда намерение направляется в другую сторону, например, на попытки обвинить других в каких-то профанациях, плагиате (не дай-то бог!), необоснованности и так далее. Нет ничего проще. Это один из способов подтвердить свою значимость и заявить о своем существовании. Но это далеко не лучший способ.

Еще интересней, когда читатель, обремененный увесистым грузом познаний и убежденный в том, что «знает практически все и даже немного больше», заявляет, будто для него здесь нет ничего нового. Пробежавшись поверхностно по тексту и обнаружив несколько знакомых понятий типа «намерение» или «важность», он торжествующе восклицает: «Да это же Кастанеда!» И, не разобравшись толком в сути дела, захлопывает ничтожную книжицу – для него это пройденный этап – поскакали дальше. Его не волнует, что на самом деле учение Дона Хуана и Трансер-финг – это две прямо противоположные грани реальности. В этом отношении я всегда чувствую свое глубокое невежество: перечитывая иногда фрагменты даже своих книг, открываю для себя что-то новое.

И опять, несмотря на то, что в данном случае имеешь дело не с полным тупицей, а, напротив, с эрудированным интеллектуалом, все равно возникает то же чувство растерянности и бессилия представить хоть что-то в свое оправдание… Бесполезно. У такого оппонента на ушах и глазах фильтры, которые пропускают только то, что согласуется с избранной им ролью: «Я могу кого-то раскритиковать, уличить, значит, сам я чего-то стою!»

Очень неблагодарное это дело – обвинять, пусть даже и справедливо. Короткое время обвинитель, гордый за себя, ощущает нечто вроде внутреннего триумфа. Вот только не стоит это маленькое интимное торжество тех неприятных моментов, которые идут следом. Равновесные силы непременно сделают так, что самому придется оказаться в роли обвиняемого. Я не раз убеждался: стоит забыться и начать кому-то доказывать, что он якобы не прав, как вся картина незамедлительно поворачивается обратной стороной. Вы не замечали?

К месту будет упомянуть книгу Стивена Кинга «Лангольеры». Там обыгрывается сюжет, основанный на идее о том, что как прошлое, так и будущее где-то хранится стационарно, словно на киноленте, а эффект времени проявляется лишь в результате движения отдельного кадра, в котором высвечивается настоящее. Книга настолько интересна, что стоит привести краткое содержание.

«Однажды несколько человек, проснувшись в авиалайнере, к своему ужасу обнаруживают, что все остальные пассажиры, включая пилотов, исчезли. К счастью, среди них находится летчик, который способен посадить самолет. Но от этого не легче, потому что оказывается, что внизу, где должны быть огни городов, простирается черная пустыня, а в радиоэфире стоит гробовое молчание. Куда подевалась земная жизнь?

Они удачно садятся в одном из аэропортов, но там их ждет то, что не приснится и в кошмарном сне. Самолеты, здание аэровокзала, все материальные объекты, даже ресторан с продуктами – все на месте, отсутствуют только люди. Кругом царит серое безмолвие: электричества нет, телефоны не работают, пища не имеет вкуса и запаха, нет вообще никакого движения. Это был мир прошлого, оставшегося за продвинувшимся вперед кадром.