Вершитель судеб

— О, мой Бог, — пробормотала Лондон, смотря на экран в полнейшем ужасе. Бегущая строка объясняла реакции разные экспертов и говорила об отсутствии комментариев от Белого дома. — Как такое возможно?

Дерек уставился на нее, его лицо уже не выражало первоначальную ярость. Он остановился, вопросительно приподняв брови, но она молчала. Она взглянула на него, потом опять на экран телевизора.

— Скажи мне, что они не знают моего имени. Пожалуйста, скажите мне, что они не знают моего имени.

— Нет, — ответил он. — Но у них есть пленка с камер видео наблюдения, где ты находишься в лифте гостиницы. Там не видно явно твоего лица, но это не значит, что кто-то не сможет тебя вычислить.

— О, Боже, — Лондон рухнула на диван, Дерек наконец отпустил ее руку. Она поднесла руки ко лбу. — О, мой Бог. Как это произошло?

— У меня точно такой же вопрос. Но у меня почему-то такое чувство, что я не получу здесь ответов.

Она взглянула на него, и выражение ее страдания сменилось гневом.

— Я не могу поверить, что ты думаешь, будто это сделала я. Я эскорт, поэтому автоматически ненадежна? Да будет тебе известно, что твои жалкие двадцать тысяч, которые ты мне вчера дал, это всего лишь мелочь в моем мире. Видишь этот дом? Я заплатила за него. Наличными. У меня есть квартира для отпуска в Вейле, черт побери. (Вейл (англ. Vail) — город и горнолыжный курорт в округе Игл, штат Колорадо, США.) Я не продаю клиентов за несколько тысяч долларов и даже десятки тысяч. Я — деловая женщина.

Дерек посмотрел на нее, и она увидела, как множество эмоций сменяются у него на лице —удивление, восхищение, и что-то еще, у нее стало совершенно сухим горло и ладони мокрыми. Она почувствовала, как стало краснеть лицо и ее пульс подскочил.

Он все еще продолжал смотреть на нее, наклонив голову на бок, его глаза словно приклеились к ней.

— Ты не делала этого, — спокойно сказал он.

— Нет, — мягко ответила она.

Не отрывая взгляда, он сделал шаг ближе, потом передумал.

— Ну с квартирой в Вейле ты надежна, а кофеварка здесь есть? — вдруг поинтересовался он, повернувшись на каблуках и широким шагом направившись к ней на кухню.

Десять минут спустя она сидела перед ним, напротив за кухонным островком, с чашкой кофе в руке.

— Теперь, когда ты пьешь кофе, как ты собираешься это исправить?

Он засмеялся глубоким, хриплым смехом, который посылал вибрации по всему ее телу. Его улыбка создала крошечные морщинки вокруг его ярких глаз, смягчая выражение его лица. В сочетании с легкой щетиной и находящимися в беспорядке светлыми волосами, спадавшими на лоб, улыбка переводила его из привлекательного, в мужчину, от которого захватывает дух, и она вздохнула, изо всех сил пытаясь замаскировать свою реакцию и восстановить контроль над своими гормонами-предателями.

— Что же здесь смешного? — проворчала она, делая глоток кофе, чтобы скрыть свою реакцию на него.

Он подмигнул ей. Ублюдок.

— Ах, ты смешная. Правда, — он тоже сделал глоток своего кофе. Честно, она хотела отравить его кофе, прежде чем поставить перед ним.

— Я имею в виду, мистер Эмброуз. Как ты собираешься это исправлять? Я не могу поверить, что мне не звонят друзья и не спрашивают, почему они были не в курсе, что я работала проституткой.

— Мне не нравится, когда меня называют мистер, кстати, а я думал ты эскорт, — упрекнул он ее.

— Ты знаешь, что они видят мою профессию совсем по-другому.

Он провел рукой по волосам, его выражение стало серьезным.

— Знаю.

Она прищурилась на него с гневом.

— Твой клиент полный идиот, он и втянул меня в это. Тебе следовало его держать на коротком поводке. Вся эта история способна погубить меня.

Он с грохотом поставил чашку на столешницу.

— А ты не думаешь, как это отразиться на мне? Можно подумать, что для меня это самое выгодное приобретение в лице следующего кандидата в президенты? Черт, кто будет нанимать парня, который пожизненно будет связан с самой короткой президентской кампанией в истории политики США?

Она вздохнула.

— Мне кажется, мы оба стали жертвами того, кто слил эту информацию. Есть ли у тебя другие идеи, кто бы это мог быть?

Он мерил шагами кухню, как большой камышовый кот, очевидно о чем-то глубоко думая. Даже с ее большим опытом по части всевозможных совершенно разных мужчин, она была в плену его шарма, наблюдая, как его мышцы выпирали из-под рубашки, широкие плечи делали кухню сразу какой-то карликовой, а его длинные ноги в два шага сокращали ее размер.

Наконец, он остановился.

— Я понятия не имею кто это сделал, но ты сможешь меня спросить через двадцать четыре часа. Им это с рук не сойдет.

— И что нам пока делать? — поинтересовалась она, откидывая волосы назад за плечо, твердо намереваясь стряхнуть наваждение, которое только увеличивалось, пока он находился у нее в доме.

Он облокотился руками на кухонный островок и наклонился вперед. Его взгляд явно ее завораживал, совершенно очевидно опускаясь к ее ложбинке, которая выглядывала из декольте ее шелкового халата.