Вершковинка (СИ)

- Будущий наряд на королевскую свадьбу.

- Король женится?! – подавил изумление Фэве. – Мне помнится, две луны назад об этом и речи не было. Несколько поспешное решение, тебе не кажется?

- Кажется. Давай выпьем, - Тагуран прилег на софу, опершись на локоть. Налил вина из серебряного графина в высокие кубки.

Фэве сбросил подбитый кротовьим мехом плащ, снял пояс с оружием и устроился на соседней софе. Отпив малый глоток, взглядом показал, что готов к продолжению разговора.

- Мауккерд Но-Нкурх подсунул королюсвою племянницу, - с неудовольствием сказал Тагуран.

- Невеста должна быть из благонадежной семьи. Как-никак – будущая королева. А Озкайса, я бы сказал, слишком ветрена, - Фэве спрятал за краем бокала ухмылку.

- С этим проблем нет, - вздохнул с вновь нарастающей досадой Хранитель Жезла. - Но-Нкурх надёжен как скала и так же недвижим. Его положение искупает огрехи Озкайсы.

- Вода и скалу точит.

- Что ты хочешь сказать?

- Есть кандидатура получше, чем племянница Но-Нкурха.

- Например?

Фэве отпил из кубка. Выдержал многозначительную паузу.

- Дочь Азельвейды, княгини Жизнетворящих.

- Кто?!

Тагуран порывисто сел, поставил полупустой кубок на столик, впился глазами в собеседника. Фэве потупил взгляд, довольный произведенным эффектом.

- Я нашел её в лапах урукхов, вывез, рискуя собственно шкурой. Если предложить её королю, высочайшая благодарностьбудет большой. И наше влияние заметно возрастет.

- Ты уверен, что нашел именно её?

- Абсолютно.

Тагуран осознавал новость, нервно барабаня пальцами по столешнице.

- Но свадьба уже назначена!

- Разве это препятствие? Невеста от переизбытка чувств может и не пережить брачную ночь.

- Дело не в ней, а в Мауккерде. Что бы ни случилось с его племянницей, он сохранит влияние на короля. Нет, дело совсем не в ней, - Тагуран устремил задумчивый взгляд в пространство. - Мы пойдем другим путем. Болеедолгим, но и более надежным. Подроем столпы основ, на которых зиждется его близость к трону. Думаю, сведения о махинациях Но-Нкурха на оловянных рудниках будут достаточным основанием для того, чтобы король разочаровался в нем. Да и старые огрехиновоявленной королевы тоже не оставяткороля равнодушным. Как и её излишняя любвеобильность.

- Итак?

- Итак, пока мы не сломили эту преграду,спрячь найденыша в Мышегорье. И позаботься о её должном воспитании. Перед королем должна предстать не неотесанная девка, а наследница клана Жизнетворящих.

Фэве согласно кивнул, высоко поднял кубок. Тагуран оглянулся на рулоны ткани, усмехнулся.

- Это можешь забрать с собой. Пусть девчонка шьет себе приданое.

- А как же твой наряд?

- Я пойду на свадьбу в черном.

***

Темный чулан, в который трактирщица привела Веришку, пропах чесноком и старым тряпьем. Гмурьяусадила Веришку на сундук, покрытый овчинным тулупом, погрозила пальцем.

- Не вздумай удрать. Не то собак спущу.

Потом, пожевав губами и придирчиво оглядев девочку, приказала.

- Одёжу скидай.

- Зачем? – испугалась Веришка.

- Голяком далече не уйдешь. Скидай, говорю!

Веришка послушно разделась, сгорая от стыда.

- Вона, в тулуп завернись, - кивнула трактирщица, сгребла в охапку девчоночьи вещи и вышла, прогремев засовом.

Закутавшись в шубу, Веришка прилегла на сундук. Из-под двери пробивалась полоска света, слышалось грустное пиликанье скрипки и приглушенные голоса посетителей кабака. К тяжелому духу чеснока и овечьей шерсти примешался запах еды, и в животе громко заурчало. Веришка свернулась в клубок, зевнула, закрыла глаза, но голод не давал заснуть. Скрежетнул засов, проскрипели дверные петли, и в освещенном проеме возникла гмурья с миской и кружкой.Веришка прищурилась, села. Трактирщица поставила рядом с нейкружку молока и плошку, доверху наполненную кашей, с торчащим в середине черенком деревянной ложки.

- Ешь.

Выпростав руки из тулупа, Веришка орудовала ложкой. В приоткрытую дверь сочился свет. Пока девочка ела, трактирщица рассматривала её. Не одолев и четверти щедрой порции, Веришка отодвинула миску, отпила молока, взглянула на гмурью.

- Благодарствуй, тетенька.

- Сыта, что ли? – повела та кустистыми бровями.

- Да.

- Ровно птаха, - покачала головой гмурья. – Чем только сила в вас держится. Звать-то как?

- Веришка.

- Пф, - гмурья удивленно дернула толстыми губами, над которыми топорщилась полоска редких усов. – Осчастливили тебя имечком. Ладно, сиди тут. Ежели по нужде занадобится, вон, бадья у двери.

Полный желудок располагал ко сну. Повалившись на сундук, Веришка смежила веки. Поздним вечером её разбудила гмурья и повела мыться. В остывающей бане она усадила девочку в лохань с горячей водой и принялась тереть и скрести, не жалея мыла и мочала.

- Тоща, ой тоща, - вздыхала трактирщица, вертя Веришку то так, то эдак. – Задохля голопятая. И кому такая по нраву придется? Вся приятность - коса да глазищи. Держи мыло-то, намыливай головенку свою.