Версия

- Теперь иди сам. Вон туда,- крючконосая старуха указывала путь корявым пальцем. Ивана поход уже не пугал так, как раньше. Он резонно рассудил, что, если сама лесная нечисть ему помогает и верит в его победу, то ему-то уж сам бог велел. - Я все помню, Яга,- кивнул Иван. Старуха достала из своих зеленых лохмотьев небольшой камень на шнурке, который накинула на шею крестьянина. Камень был гладкий и прозрачный. - Это тебе оберег,- сказала Яга.- Не снимай его, пока не сделаешь свое дело. А потом выкинь его подальше. Иван взял камень в руку. - Эгей!- прикрикнула на него старуха.- Объектив пальцами не лапай! Если вдруг запачкаешь где, то мягким вытри. Понял? - Понял. Спасибо тебе, баушка,- Иван поправил тяжелый меч на бедре и двинулся в чащу. Вскоре он увидел каменный столб с ларцом на вершине." Все-таки, нечестно будет, ежели я, здесь сидючи, Кощея порешу. Подло как-то, исподтишка,- подумал Иван.- Схожу-ка я да сражусь с врагом в честном бою. Неужли не одолею?"Крестьянин недолго взвешивал все "за" и "против". Еще раз взглянув на ларец, он уверенно отправился к обиталищу Кощея. Солнце уже взошло, когда Иван достиг цели. Помня то, что наказывала Яга, он выставил вперед руку с браслетом, что надел ему Леший. Чем ближе подходил Иван ко дворцу Кощееву, тем ярче разгорался рубиновым светом камешек на браслете. И было тихо все вокруг, и двери перед крестьянином отворились, и вошел он в хоромы незнакомые. Иван прекрасно помнил располодение горниц в этом тереме и довольно быстро нашел зал, описанный ему Ягой. И тут он увидел Клщея. И завязался меж ними бой горячий. И летал Кощей по горнице, огнем плевался, молнии метал. Да только изловчился иван и рубанул-таки врага своего мечом прямо по голове. Прошло тяжелое лезвие сквозь тело Кощеево и глубоко в полу засело. А ворогу проклятому - хоть бы что! Стоит, где стоял и ни царапинки на нем! Вырвал Иван меч из пола и теперь уже поперек вражьего тела ударил. И опять меч пролетел сквозь Кощея. - Бессмертный ты, что ли? - пробормотал Иван, пятясь к выходу. Он бегом бросился к выходу, только теперь намереваясь добраться до ларца на столбе. Но у самой двери кто-то схватил его за рубаху. Обернувшись, Иван узнал одну из обитательниц чудной избы Яги. Эту нелюдь звали, вроде, Кикиморой и крестянину она особенно не нравилась из-за пакостного хохочущего говорка. - Дурной Иван,- сказала Кикимора.- Зачем без иглы пришел? Коричневая морщинистая рука сунула что-то парню в ладонь. - Бери скорее! Я сам снял,- Кикимора подтолкнула Ивана назад, к горнице, где бой шел.- Иди! Ломай иглу! Иван, осмелев, вернулся в хоромы Кощеевы и, увидя ворога своего, вытянул вперед руку с иглой. - Вот она - смерть твоя!- громко возвестил он. Задрожал Кощей, задергался. Аж искры в разные стороны полетели. Крестьянин перегнул пальцами иглу и та с тонким звоном сломалась. Кощей разлетелся на клочья дыма. Свет в горнице померк. Под потолком остались светиться только мертвенно-голубые оконца. Рядом с Иваном появилась Кикимора. Она заверещала и закрутилась на месте, размахивая сухими ручонками. Радовалась она или ругалась, Иван не понял. Он побежал по хоромам, погруженным в полумрак в поисках невесты своей. Марью он нашел в большой узорчатой клетке. Изуродовав меч о крепкий колдовской замок, Иван все же освободил Марью, которая с воем бросилась ему в объятья. - Уходи быстро!- хохотнула Кикимора. - Спасибо, баушка! - нагнулся к ней крестьянин, благодарно сжав корявые коричневые пальцы.- Век не забуду! - Уходи,- повторила нечисть, вырывая руку. Подхватив Марью, Иван бросился вон из Кощеева терема. В лесу на него набросился оживший уродливый пень, покрытый мхом. Ивану удалось вырваться, но в схватке он потерял браслет и камень на шнурке. Страх гнал его дальше, из лесу. Вернувшись в деревню и придя в себя, он долго рассказывал собравшимся сородичам о своих похождениях да о нечисти лесной. Временами Иван изрядно привирал, но видя разинутые рты благодарных слушателей, просто не мог обмануть их ожидания и навешивал на рассказ небылицу за небылицей. Марья нежно жалась к нему теплым мягким телом и это действовало на Ивана опьяняюще. Скоро он уже несся по волнам своей фантазии, поверив сам во все, что врал.

***