Версия про запас

Час спустя я немного пришла в себя. Похоже, тот полицейский правильно угадал: преступник здесь побывал, нашел себе убежище. Прибежав сюда, заглянул в сумку, документы ему были не нужны, отбросил их куда попало, и они угодили на свалку за бельевым шкафом. Рассказать им об этом?..

Когда Бартек наконец позвонил, я уже приняла решение. Расскажу, но не сразу. Сначала я сама должна добраться до тайника на Фильтровой, там находилось то, что прадедушка обозначил как фамильные ценности, принадлежавшие предкам нашей семьи. Я хочу иметь предков и хочу, чтобы у меня от них что-нибудь осталось, все равно что, пусть это будут ценности. В той квартире теперь живут, а в соседней обитает приятельница моей бабушки, вполне ещё бодрая старушка, она была моложе бабушки. Пока не знаю, как это сделать, надо посоветоваться с Бартеком.

Мы поступили так же, как и в прошлый раз. Он отправился ко мне на Гранитную, я приехала чуть позже. Он опять спешил — ждала работа. Я предупредила, что на него могут выйти, бандюга расскажет о встрече на Вилловой. Если, конечно, это можно назвать встречей... Начнут меня расспрашивать, откажусь отвечать, хотя, возможно, признаюсь, что в общем знаю такого, но понятия не имею, где его искать. Стану лжесвидетельницей. «По моей прикидке, работы осталось на четыре дня, — сказал Бартек. — На пятый день закончим, и тогда пусть меня забирают, может, высплюсь наконец в тюрьме. У отца ноги моей не будет, мать носит другую фамилию».

— И что с того, — сказала я, — в пять минут выяснят, твой отец скажет.

— Он не знает, — ответил Бартек.

— Чего не знает?

— Не знает, какая у матери теперь фамилия. Его это не интересовало, сомневаюсь, что он хоть раз слышал фамилию её второго мужа.

— Тогда обратятся в ЗАГС.

— Пусть обращаются. На это уйдет время, разве нет? Там месяцами ищут. Я хотел сказать, работу я успею закончить. Жалко было бы потерять деньги, они нам с тобой пригодятся. Счастье, конечно, не в них, но жизнь они чертовски облегчают. Милая, ты не могла бы немножко соврать, возможно, такое вранье не является преступлением. Может, симулируешь нервный срыв? Послушай, а что, если тебе уехать?

— Мне запретили уезжать, я должна просить разрешения. А завтра зовут опознать этого бандюгу.

— Ну ты его опознай, а потом впади в истерику или изобрази глубокую депрессию, уж постарайся.

Я подумала, что без него я бы точно впала в депрессию и притворяться бы не пришлось. Но благодаря Бартеку моя жизнь переменилась, я смело смотрела в будущее. Рассказала ему о Фильтровой. Подумав, он одобрил мои намерения, на разведку я вполне могла сходить, приятельница бабушки — отличное прикрытие, но действовать одной мне не стоит, лучше дождаться его. «Через шесть дней, — сказал Бартек, — мы что-нибудь придумаем. Пока не знаю что, все будет зависеть от обстоятельств».

О находке я решила уведомить их уже завтра, но не сразу, а после очной ставки. Сориентируюсь по ситуации. Все ипотечные акты могу им отдать, себе оставлю только листы, написанные по-французски, и никогда им их не покажу. Они написаны прадедушкиной рукой. Может, я рехнулась, может, на меня мания какая напала, ну и пусть, поддамся ей. Я хочу, чтобы такие вещи принадлежали мне, взамен я готова отказаться от золота и серебра, впрочем, возможно, и драгоценности мы когда-нибудь отыщем...

— Эй, а то, здешнее? — вдруг спросил Бартек, уже стоя в дверях. — Оно было в списке?

— Ни намека, и я серьезно подозреваю, что оно чужое.

— О черт...

— Ну вот, сам видишь, что лучше не... Мы посмотрели друг на друга. Я поцеловала его, он обнял меня. Господи, как бы я хотела выйти за него замуж, жить вместе с ним, родить от него детей, много детей, сколько получится...

* * *

— Раскрыл он свою дурацкую пасть и заговорил человеческим голосом, — радостно сообщил Геня. — И такое рассказал, что волосы на голове дыбом встают.

Бросив заниматься частным сыском, я теперь рассчитывала только на Геню. Правда, он надеялся вскоре есть два раза в день, но я уповала на то, что моя еда ему больше по вкусу и я сумею его приманить. В жизни я столько не занималась кухней, даже Януш, ошалевший от такой роскоши, начал отпускать комплименты моим кулинарным способностям. Я предупредила его, чтобы не слишком привыкал к хорошей жизни.

Геня мечтал о гусе, поэтому я запекла индюшачью грудинку, специально съездив на рынок за брусникой. На десерт у меня не хватило терпения, но рулет со взбитой сметаной всегда был в продаже, что значительно облегчало мне существование. В холодильника мы на всякий случай держали шампанское.

— Ну? — нетерпеливо спросил Януш, примериваясь со штопором к бутылке вина. Геня рассмеялся.

— Оказалось, он думает, что убил двоих. Утверждает, что действовал в рамках самообороны.

— Где он, черт побери, двоих взял?

— В Константине. Был там-таки четвертый, но он не сообщник Доминика, а наоборот, конкурент. Какой-то незнакомый тип. Бросился на бедного Доминика, что ему было делать, самоубийство не входило в его планы.

— Геня, возьми себя в руки и рассказывай по порядку. С чего подозреваемый начал?

— С Кази.

Януш повернулся ко мне.