Вертеп

«Прости, Христа ради, не верю я, что она жива…

Когда ты пришла и сказала про звонок, не могу передать, что со мной стало. И не только потому, что она была мне, как родная дочь… Не только.

Так уж получилось, Лилечка, что выпала на мои плечи непосильная тайна. А вернее, такое, что объяснить я до конца не могла и взвалить ношу эту на твои слабенькие плечики я не имела права. И так тебе, девочка ненаглядная, слишком много выпало — родную мать считать предательницей, бесчестным человеком… А тут предстоит узнать еще страшнее. И потому я очень хотела, надеялась, что нам поможет Игорь Николаевич.

Я вижу, что он очень порядочный человек, я ему все рассказала, и я надеюсь, он с Божьей помощью снимет с нас эту тяжесть и разберется. Но так или иначе, ты взрослый человек, и как бы ни тяжка была истина, за страдания наши нам воздастся, и лучше знать правду.

Поэтому поговори с ним еще раз, когда меня уже не будет, Игорь Николаевич передаст тебе мои горькие мысли.

Знаю я, какой удар наношу, но, видит Бог, не месть мною движет, не желанная кара злодею, но хочу тебя уберечь. Отойди от злодеев, предоставь их воле Божьей, а Он тебе силы даст идти чистым своим путем по этой краткой и суровой жизни, что ниспослана нам, как испытание перед жизнью истинной…»

Лиля опустила бумагу на колени, втянула голову в плечи, худоба ее подчеркнуто проступила, плечи почти судорожно вздрагивали, а глаза, напротив, застыли, пальцы поспешно и беспорядочно перебирали бусинки четок.

— Хара Кришна… Хара Хара…

— Чем я могу помочь вам, Лиля?

— Скажите мне правду! Что знала бабушка?

Мазин достал из кармана янтарное украшение.

— Виктория Карловна нашла здесь этот кулон. Он принадлежал вашей маме.

— Что же это значит?

— Только поймите правильно, Лиля. По большому счету, к счастью или несчастью, находка кулона сама по себе, без дополнительных фактов, ничего не доказывает. Бабушка предположила, что мама вернулась сюда из Ключа… Это можно считать обоснованным. И здесь произошло нечто трагичное. Но это только предположение. Все могло быть иначе…

И тут Лиля, наконец, зарыдала.

Мазин ожидал такой реакции, он потянулся к ней, желая успокоить, но Лиля оттолкнула его руку.

— Не надо! Не надо. Я все знаю, я все понимаю… Не надо!

— Не торопитесь! Мы все пока разобраться не можем.

— Я знаю, знаю!

— Что?

— Ее убили!

«Кто?» — возникал вопрос, но обоим страшно было его произнести. Мазин ушел от него. Спросил другое:

— Кто же звонил, в таком случае?

Лиля ответила сквозь слезы:

— Звонить больше не будут.

— Вам что-нибудь сообщили? — спросил он, уже видя, что это ее собственный вывод.

— Нет. Я просто знаю. Теперь я сама все знаю.

— Я тоже думаю, что звонить не будут, но я знаю не все.

— Что просила передать мне бабушка?

— С вашего разрешения, я передам вам все, что известно, через два-три дня. Мне нужно задать несколько вопросов нескольким людям. Потерпите, надейтесь.

— На что? Вы узнаете настоящую правду?

— Правда бывает только настоящей.

Игорь Николаевич посмотрел на Лилю. Слез в глазах уже не было.

«Она понимает, по какому краю ходит, и все-таки надежда умирает последней. Неужели мантра помогает?»

— Хорошо, я подожду.

— Спасибо. Можно первый вопрос задать вам?

— Разве мы не обо всем переговорили?

— Вопрос частный. Возможно, он покажется вам даже нелепым.

— Я слушаю.

— Марина всегда была такой стройной, почти худощавой?

— Зачем это? — удивилась Лиля.

— Вы обязательно узнаете, когда я расскажу вам все.

— Насколько я помню, давно, в молодые годы, она была толстушка, но потом, когда начала делать карьеру, решила держать форму. Пришлось прилагать усилия.

— Я так и думал, я видел у нее Гербалайф. Спасибо. Это все. Не отчаивайтесь. Я скоро позвоню вам.

Глава 15