Вертячки, помадки, чушики, или Почтальон сингулярности

– Это хорошие кубики, Ась, я с тобой согласна. И игра с кубиками – это очень хорошо. А как ты играешь с кубиками?

Ась присел на корточки и принялся переворачивать кубики, пока не добился, чтобы все они оказались красной гранью вверх.

– Ась да, – сообщил он, закончив работу. – Цвет плохо. Кыш, – он опять изобразил когтистые лапы, после чего смешал кубики и начал переворачивать синей стороной. – Цвет добро. Дом. Ась да.

– У тебя очень хорошо получается играть с кубиками, Ась, – сказала Людмила Сергеевна. – Но кубики можно не только складывать по цвету. Из кубиков можно составлять фигуры. Смотри.

Она встала на колени рядом с Асем и быстро сложила классическую «ёлочку».

– Как ты думаешь, Ась, что это такое?

Мальчик из будущего минуту молчал, глядя на кубики.

– Ась нет, – сказал он. – Они не так.

Он смешал кубики и перевернул синими гранями вверх:

– Ась да. Игра хорошо. Мама хорошо.

С первого раза контакт установить не удалось. Но Людмила Сергеевна была терпелива. Поочередно она складывала одну фигуру Никитиных за другой, давая им названия и повторяя их на разные лады, чтобы Ась запомнил, какое из существительных соответствует конкретной фигуре. Однако мальчик из будущего упорно отказывался понимать ее, стараясь перевернуть кубики по-своему. Только одна из фигур вызвала у него восторг – «рыба». Ась захлопал в ладоши и закричал, указывая на нее:

– Раж! Раж! Ась да. Хорошо. Они ж-ж-ж. Пуск! Ась да.

Людмила Сергеевна хотела смешать кубики, но мальчик из будущего остановил ее. Он всё силился что-то объяснить ей, бормоча нелепицу, разводя и сводя руки, делая какие-то пассы, улыбка шире некуда, в глазах сияние, волосы разметались, а Людмила Сергеевна готова была заплакать – сердце ее щемило от жалости, помноженной на осознание собственного бессилия перед лицом страшной болезни, которую не научатся лечить даже через сто лет.

Потом мальчик из будущего устал и прилег на тахту.

– Ась да, мама, – бормотал он благодарно. – Раж да. Раж хорошо. Спасибо, мама.

Последние слова прозвучали четко и разумно – можно было подумать, что она и впрямь разговаривает с повзрослевшим сыном. С тем сыном, который у нее когда-то мог быть. Запахло кислыми щами. Людмила Сергеевна сумела подавить нахлынувшие чувства, это привычно, и сказала:

– Ты молодец, Ась. Я горжусь тобой. Конечно, рыбка останется. Я пока отлучусь, чтобы поработать. А ты изучай рыбку. Попробуй сложить такую же из других кубиков. Еще одну рыбку – из красных кубиков. Из красных кубиков. До свидания, Ась! Я вернусь, и мы придумаем новую игру.

Ее выпустили из клетки, и снаружи уже поджидал Архангельский. Он стоял в полумраке и беззвучно аплодировал.

– Хорошая работа! – одобрил он, когда Людмила Сергеевна подошла. – Теперь я вижу, что именно вас нам и не хватало. Что вы думаете по поводу этих слов – «Раж», «Кыш»? Они могут что-то означать? Или это… э-э-э… детские фантазии?

– Вы слишком торопитесь, Михаил, – упрекнула Людмила Сергеевна. – Мы только начали. И я могу сказать сразу, что быстро ничего не будет. У Ася нет даже зачатков абстрактно-логического мышления. Только – предметно-ассоциативное. Вы обратили внимание, что из всех фигур, которые я предложила, он опознал рыбу? Почему? Ведь она не похожа на настоящую рыбу настолько же, насколько символ ёлки не похож на настоящую ёлку. Понимаете? Возможно, мне совершенно случайно удалось угадать символ – не предмет, а символ, который Асю приходилось видеть очень часто в… прежней жизни. Или вы используете нечто подобное?

– Нет, – Архангельский задумчиво покачал головой. – Ничего похожего. Рыба, говорите? Рыба? Это ведь символ ранних христиан? – он потер шею. – Очень интересно!

– Это ваша интерпретация, вы включаете разум и логику, а Ась ничего подобного делать не умеет. Для него символ рыбы – это просто символ, который ассоциируется с определенной обстановкой. Он постоянно повторял слово «раж». Скорее всего, это слово ассоциируется у него с той же обстановкой. Чтобы понять, о чем он говорит, необходимо подетально реконструировать эту обстановку и убедиться в ее аутентичности. Задача, как вы понимаете, не из простых.

– Мда-а… – разочарованно произнес Архангельский. – Но у вас есть какие-то предложения?

– Всё очень просто, – сказала Людмила Сергеевна. – Считайте, что период изучения Ася закончился. Теперь мы будем его обучать.

8.

Словообразование было коньком Людмилы Сергеевны.

Она считала его одним из лучших инструментов по развитию мышления у детей пяти-шести лет. Еще великий сказочник и педагог Корней Чуковский писал, что в необыкновенной способности детей к придумыванию новых слов выражаются зачатки творчества и очень важно не загубить их грубостью или непониманием. Продуманная игра в слова способствует не только сохранению творческой жилки, но и позволяет быстрее осуществить переход – от мышления, примитивно фиксирующего момент, к сложно организованному, позволяющему анализировать прошлое, планировать будущее и выявлять связи между предметами и явлениями.